— Ты уже, наверное, догадалась, что случилось, — сказала Мойра несколько минут спустя, поднося к губам чашку очень слабого чая, заваренного Эми. В квартире не было ни крошки печенья. Когда Эми созналась, что не имеет ни малейшего представления, что случилось, ее мама продолжила: — Наша Джеки и Питер всего-навсего решили пожениться. Проблема в том, что он не католик, хотя готов перейти в нашу веру. Его мама и папа не возражают. Я уже встречалась с ними, это очень милые люди.
— В таком случае, в чем проблема?
— Проблема в том, что они хотят пожениться немедленно, — вздохнула мама. — Джеки всего семнадцать, и она не может выйти замуж без моего разрешения. Она не может сделать это тайком, как ты. Извини, дорогуша, но это было именно так, не правда ли? — добавила она, когда дочь открыла рот, чтобы возразить.
— Наверное, да, — вынуждена была согласиться Эми. Она дождалась, пока ей исполнилось восемнадцать, но до восемнадцатого дня рождения Джеки был еще целый год.
— Не наверное, а точно, Эми, но мы не будем сейчас об этом спорить. Что сделано, то сделано. Сейчас меня беспокоит наша Джеки. Питера уже давным-давно забрали бы в армию, если бы он не был нужен отцу на ферме. Но по его просьбе отец нашел кого-то другого, и теперь Питер может отправиться на фронт. Я не знаю, — раздраженно продолжала миссис Карран, — никто из моих детей не вступает в брак, как положено. Наш Чарли женился на очень странной женщине, у которой во всем мире нет ни одного родственника, ты вышла замуж за протестанта в одном из этих языческих учреждений, а теперь и наша Джеки собирается сделать то же самое. У Питера нет времени, чтобы стать католиком. Что, черт побери, мне делать, Эми? Разрешать ей выходить замуж или нет? — Мойра поставила чашку с блюдцем на пол и закурила. — Я дымлю как паровоз, — добавила она. — Мне следовало бы меньше курить. В прошлый раз, когда я покупала пачку сигарет, Эрни МакХлванни отказался их продавать и мне пришлось буквально распластаться перед ним на полу. — Эрни МакХлванни держал кондитерскую и табачную лавку на углу Агейт-стрит и Марш-лейн. — Когда закончится война, я никогда больше не зайду в его чертов магазин.
— Пусть они женятся, — быстро сказала Эми. — Наша Джеки никогда тебя не простит, если они не смогут вступить в брак, а Питера убьют. — Она знала верный способ вынудить мать дать свое согласие. — Ты только представь себе, что будет, если Питер уйдет на фронт, и окажется, что Джеки беременна.
— О Господи! Иисус, Мария и Иосиф! — Ее мать перекрестилась. — Этого только не хватало. Ну ладно. Я скажу этой парочке, пусть женятся. — Она вздохнула. Эми подозревала, что мать уже давно смирилась с этим браком и знала, что старшая дочь ее поддержит.
Джеки Карран стала миссис Питер Альтон в последнюю субботу тысяча девятьсот сорокового года. Накануне Рождества, ночью, на Ливерпуль были сброшены многие тонны зажигательных и фугасных бомб. Временами казалось, что весь город охвачен огнем, языки пламени тянулись к небу, окрашивая его в зловещий кроваво-красный цвет. Были убиты сотни людей, а многие знаменитые достопримечательности Ливерпуля были уничтожены или повреждены.
После ужасов этой ночной бомбежки обитатели Агейт-стрит с большим облегчением собрались посмотреть на то, как Джеки Карран выходит из дому, чтобы отправиться на собственную свадьбу с очаровательным молодым человеком, только что поступившим на службу в королевский флот. Невеста казалась такой юной и хорошенькой в своем синем твидовом костюме и маленькой шляпке с пером. Это был отчаянный поступок — вступить в брак, а может даже завести ребенка в разгар страшной войны. Джеки выходила замуж не в церкви, как она сделала бы в мирное время. Но времена нынче были далеко не мирными, и молодежь женилась в спешке. Бог, наверное, будет не против того, что они станут мужем и женой.
Сейчас все делалось в спешке. Ложась спать, никто не мог сказать наверняка, что будет жив наутро. Выходя из дому, следовало готовиться к тому, что по возвращении на его месте может оказаться воронка и груда развалин. Никто и ни в чем не был уверен. Уверенным можно было быть только в настоящем, поэтому следовало жить сегодняшним днем. Завтра могло и не наступить, по крайней мере, для тебя.
Кэти приехала домой на следующий день после свадьбы Джеки. Она надеялась успеть вовремя, но поезда почти не ходили, и она провела ночь в зале ожидания в Престоне. Кэти пришла на Агейт-стрит в гражданской одежде, потому что мама гладила ее форму, готовя дочь к возвращению в часть. Миссис Бернс страшно гордилась своей дочерью. Кэти повысили в звании, и теперь на рукаве ее кителя красовался шеврон младшего капрала.