— Маленький мой, родной, ну чем ты думал, когда сам поднимался… Ты же знаешь, тебе пока так нельзя, у тебя слишком мало сил. – Маэль тихо заскулил от тяжести и головокружения, а Дима только прижал его к себе покрепче, снова и снова согревая и стал гладить его уже по спине и плечам, но более хаотично, будто отдавая силы и энергию, иногда ему хорошо удавался этот фокус, а мальчик даже не понимал, откуда этот прилив сил, не замечал, что после этого Дима становился немного бледным и даже хорошо, что не замечал. – Тихо мой хороший, тихо, я же с тобой… Больше я тебе не разрешу подниматься самому, это слишком опасно для тебя. Всё, всё, тише… Лучше отдохни, тебе это всегда помогало лучше всего.
— Но Дим… Не отходи… Пожалуйста, мне страшно… — он тихо всхлипнул и у Димы аж сжалось всё внутри от горечи и тревоги, но мальчик медленно спокойно выдохнул и закрыл глаза, именно по ним лучше всего видно, что ему плохо и он не собирался снова выдавать себя, уж точно не сейчас.
— Да куда ж я от тебя денусь, я даже из рук тебя выпустить не посмею… Спи моё солнце, я тебя не брошу, я навечно с тобой, ты же помнишь, до конца…
И в этих словах было в сотни раз больше любви и тепла, чем в заученных всеми наизусть фальшивых примитивных фразах, Дима знал это, как никто другой, а Маэль чувствовал это, всегда чувствовал всё, что этот ребёнок хотел до него донести, иногда неправильно понимал, иногда слишком резко воспринимал, но всегда всё очень тонко ощущал и этого было достаточно… Минута в этих по родному тёплых объятиях и он уже спокойно спит, пригревшись на с детства знакомой груди, наконец-то необыкновенно тепло и спокойно, а Дима очень устал, но по-своему счастлив, а ведь это самое главное.
Мальчик сам откинулся на стену, удобнее уложил на себе ребёнка, и начал было засыпать, но его потревожил грохот и радостный лай, опять Линда что-то уронила и требовала к себе внимания. Дима поднялся с усталой усмешкой, не выпуская своё счастье из рук, прошёл в зал и заметил эту прелестную собачку на одной из тумбочек, а на полу возвышалась гора документов, мальчик сегодня утром их перебирал, проверял, какие справки есть, а каких ещё нет, ведь для поступления в школу нужен был определённый пакет документов. Линда проворно спрыгнула на пол и снова радостно залаяла, думала, что её за это похвалят и Дима послушно погладил её, ласково потрепал за ушками и даже насыпал корма, считал, что глупо ругать собаку за то, как она играет, бумаги не были испорчены, а просто заново их сложить было не так уж и сложно, к тому же, было не лишним ещё раз всё просмотреть, вдруг что-то случайно упустил.
Удобно устроившись на диване и придвинув ближе эту гору документов, Дима внимательно всё просматривал, складывая в аккуратные стопки, чему-то молча кивал, успевал так же нежно ладить иногда ёрзающего во сне Маэля и вдруг его взгляд зацепился за один из бланков, который вечно оставался незамеченным, свидетельства о рождении… Их свидетельства о рождении. Снова просматривая оба бланка и проверяя, всё ли там указано точно, он заметил одну маленькую деталь… Одинаковыми у них были не только даты рождения. Изначально у мальчиков была одна фамилия, это было чётко прописано в свидетельстве, которое отпечатали уже в детском доме: «25.05.2000. Маэль и Дмитрий Елисеевы, близнецы». То, что было написано после этого, Дима уже не смог прочитать, он завис всего на секунду, сопоставляя информацию, а потом его глаза наполнились слезами чистой детской радости. Они братья, родные братья… Он никак не мог понять, почему узнал об этом только сейчас и так, почему сам не догадался об этом раньше. Это же было так очевидно, так просто, он же чувствовал это каждый раз, когда обнимал Маэля и ласково касался губами его лба и сам не зная, зачем, сделал то же самое сейчас, просто чтобы снова почувствовать его, чтобы лишний раз убедиться.. И Маэль тоже почувствовал. Он приоткрыл свои огромные сонные голубые глаза, непонимающе взглянул на немного заплаканного, но чуть не сияющего Диму и не знал, что сказать, что спросить, чувствовал что-то светлое, радостное, но не мог понять… Как раз к тому времени мальчик немного пришёл в себя от такой радости, заметил, что его брат уже проснулся, ласково погладил его по голове, вселяя это счастье и покой, одним движением развернул эту тощую фигурку на своих коленях и, глядя ему в глаза, немного взволнованно, но радостно прошептал то, что он теперь обязан знать:
— Мальчик мой родной, любимый… Не бойся, всё хорошо. Я такое узнал… Как же я не догадался раньше… — от переполняющих душу эмоций, Дима никак не мог изложить свою мысль чётко, но радостный огонь в его глазах немного успокоил Маэля, дал понять, что новости буду явно хорошими. – Милый мой, мы… Мы с тобой братья, родные, представляешь!