— Ты пока даже не сядешь… Если хочешь, я могу тебе помочь.
— Но Дим, это же… — щёки его стали почти пунцовыми, мальчик не мог найти слов, хоть и не понимал, к чему смущаться перед Димой, припоминал, что такое у них уже было и не раз, и всё всегда было нормально.
— Солнышко ты моё скромное… — Дима тихо ласково засмеялся, успокаивающе поглаживая его по плечам, всегда поражался его излишней скромности, но пока не видел повода и смысла с ней бороться. – Успокойся, в это нет ничего страшного или неприличного. Ты же помнишь, я уже много раз это делал. Ты же мне доверяешь?
— Дим… Я только тебе… — у Маэля нехорошо задрожал голос, он уже был готов снова заплакать, крайне нестабильная психика диктует свои правила, ему показалось, что Дима усомнился в его доверии, это уже было огромной трагедией.
— Тихо, ну что ты, глупенький… Я всё знаю, не надо слёз, тебе и без них больно. – глаза у мальчика округлились до размера небольшого блюдца, а Дима, глядя на это, еле сдержал смех, это выглядело слишком мило и забавно. – Да, и не надо делать такие глаза. Я же всегда всё чувствую… Ну что… Пойдём?
Он слабо кивнул, а Дима сел, поднял его на руки, слез с кровати и отнёс в ванную, свободной рукой включил воду, в то же время регулируя её, помогая этому беспомощному чуду раздеться и устоять, и вспоминая, как им приходилось делать подобное в детском доме, только вот там была жуткая обшарпанная комната и Маэль был либо совсем не способен двигаться, либо был без сознания и Дима хотел его умыть, хоть так привести себя, а вытирать его приходилось жёсткими, зачастую засаленными тряпками, в таком месте и речи не могло быть о нормальных полотенцах… Но сейчас он никак не мог позволить себе уйти в грустные воспоминания с головой, потому что мальчик уже крайне встревоженно на него смотрел и с большим усилием смог произнести:
— Эй, Дим… Ты как? Просто так застыл… Тебе плохо? – он держался только за стену и его руки, но попробовал податься вперёд, не понимая, как устоит, если его отпустят, но думая лишь о том, что помочь готов и обнимет его хоть сейчас, помнит, что это всегда спасало Диму от всего.
— Нет… — Дима произнёс это очень тихо, с полупустым взглядом, но сразу резко вздрогнул, покачал головой, окончательно вырываясь из мрачных воспоминаний, и уже ясно тепло взглянул на своё главное сокровище. – Я слишком уж задумался. Всё хорошо… Идём.
Освободив мальчика от всего лишнего, Дима поставил его под тёплый душ, так же придерживая за плечи, помогал и стоять, и поворачиваться, потом выключил воду, хорошенько вытер ребёнка, присел на пол, посадил его на свои колени и, уже сонному, отдельно хорошенько помыл голову, конечно, внимательно наблюдая, не попадает ли шампунь или вода в глаза, очень хотел, чтобы Маэль как следует отдохнул, ему надо было хорошо восстановиться после комы. Как и раньше, он уснул почти в самом начале мытья волос и вытирал их Дима очень бережно, чтобы вдруг не потревожить весьма чуткий сон, притом вытирал досуха, как и всегда, стараясь не уходить обратно в воспоминания, это слишком тяжело. Скоро они оба снова были в кровати, мальчик уже одет и хорошо завёрнут в огромное пуховое одеяло, Дима нашёл тёмный гребень, который остался после их матери, удобнее устроил Маэля в этом коконе на своём плече и стал медленно, осторожно, но тщательно вычёсывать его мягкие густые волосы, это всегда успокаивало их обоих, минута другая спокойных движений и мальчик начинал слабо мило улыбаться, прижимался ближе к главной своей опоре и начинал так же тихо мило сопеть, Дима едва сдерживался, чтобы не пустить слезу от умиления, позволял себе только целовать его волосы, снова гладить плечи и согревать, согревать, Маэль слишком часто был ледяным… Но в такие моменты он становился теплее, дыхание выравнивалось, щёки розовели, они оба выглядели такими счастливыми и спокойными, будто не было всех этих бед в их жизни, будто они самые обычные дети… Жаль, что это совсем не так.
Всё будет хорошо
Шли годы, мальчики росли и только больше привязывались друг к другу, совершенно забывая о мире вокруг. Дима так же быстро развивался, был необычайно умным для своих лет самоучкой, ведь не мог позволить себе ходить в школу – ну как оставить ребёнка без присмотра на целую половину дня?? Маэля он тоже категорически не пускал в школу – не дай бог, кто обидит, это дело совсем не хитрое – учил его всему сам, поэтому мальчик ничуть не отставал от школьной программы, даже немного опережал её, в свои двенадцать был очень грамотным, прекрасно читал, очень любил книги и имел восхитительный словарный запас, если бы ходил сейчас в положенный ему по возрасту шестой класс, то был бы круглым отличником. Казалось бы, наконец-то свободны от этого мира, от всех условностей, от всех цепей... Если бы было так. Дима каждый вечер осторожно расчёсывал эти густые чёрные волосы, которые раз в месяц аккуратно подстригает сам, смахивает с любимых закрытых глаз отросшую чёлку, немного устало улыбается и раз за разом клянётся сам себе, что ни за что не бросит это сокровище, возможно, это как раз в его силах…