***
О том, что произошло дальше, Гермиона узнала гораздо позже от Гарри и кое-что из газет. Долгие дни реабилитации, боязнь закрытых помещений и сна, невозможность самостоятельно кормить малышку — вот то немногое, что ожидало ее после всего пережитого. Поначалу единственным, кто навещал ее, был Северус. Но когда она уже достаточно оправилась, к ней один за другим потянулись и другие люди. Среди них были Рон и Джордж, Невилл и Луна, прослышавшие о произошедшем, а также журналисты. Много журналистов во главе с Ритой Скитер. Все хотели знать подробности, неизвестные другим, и пускали в ход все свое умение манипулирования, чтобы вывести ее на более откровенный разговор. Но стоило Северусу пару раз рявкнуть, как всех их и след простыл. Кому охота связываться с хоть и бывшим, но Упивающимся смертью?
В последний день перед выпиской, вечером, пришел Гарри. Одного взгляда на него хватило, чтобы понять, что за прошедшее время он пережил нечто такое, что мир для него перевернулся и больше никогда не станет прежним. Он выглядел бледным и осунувшимся. Помятая мантия аврора висела на нем бесформенным неопрятным мешком.
После рассказа Северуса о зелье, которым поила его Джинни на протяжении долгого времени, Гермиона не могла держать на него зла и винить в произошедшем. Но, видимо, сам Гарри так не считал. Некоторое время он топтался в дверях, не решаясь подойти ближе, и старательно отводил взгляд.
Сколько бы еще он так простоял неизвестно, если бы Гермиона не улыбнулась ему приветливой открытой улыбкой и не поманила к себе.
— Здравствуй, Гарри, — тихо сказала она, боясь разбудить малышку, которая крепко спала рядом.
Гарри кивнул и нерешительно поплелся к больничной койке. Сев на стул рядом, он тяжело вздохнул.
— Привет, — проговорил он и грустно улыбнулся. — Слышал, что завтра ты будешь уже дома.
Было заметно, что слова ему даются тяжело.
— Да, — она кивнула. — Завтра нас выписывают. Курс реабилитации окончен.
— Как ты себя чувствуешь?
— Хорошо, — ответила Гермиона, почти не соврав. Разве что самую малость, ведь ее вновь стали одолевать кошмары, как и в первый год после войны. — Только вот прическу пришлось сменить, — она провела ладонью по тому, что осталось от прежней густой копны волос.
— Я сожалею, — проговорил Гарри, проследив взглядом за ее рукой.
— Не стоит, — отмахнулась она. — Остаться в итоге без волос — самая меньшая из потерь.
— Я не об этом, — он снова вздохнул. — Мне жаль, что так вышло. Я должен был догадаться сам, раньше. Должен был предотвратить. Если бы эта ведьма довела дело до конца… — он запустил пятерню в густые темные волосы.
— Гарри, все уже закончилось, — сказала Гермиона и сжала его колено.
— Да, закончилось, — глухо отозвался он и низко опустил голову.
Гермиону подстегивало острое предчувствие, что Гарри что-то не договаривает.
— Гарри? — позвала она, но он лишь покачал головой, по-прежнему не глядя на нее. — Гарри, случилось что-то еще? Что-то, о чем я не знаю?
Он молчал, но напряженные плечи несколько раз подозрительно вздрогнули.
— Гарри… — Гермиона свесила ноги с кровати и села, положив руку ему на плечо. — Что-то с Джинни? — прошептала она.
Гарри кивнул и, сняв очки, шмыгнул носом.
— Что с ней? Она здесь, в Мунго?
Он снова покачал головой и плечи затряслись сильнее. Подозрение, закравшееся ранее, стало обретать очертания. Как бы Джинни ни была виновата, как бы сильно Гермиона на нее ни злилась, но она бы никогда не стала желать ей…
— Джинни погибла, — сдавленно проговорил наконец Гарри. — Адское пламя ее… поглотило.
— О Гарри, — Гермиона подвинулась ближе и обвила руками его шею.
Он уткнулся носом в ее плечо, и сдерживаемые в течение последних дней эмоции прорвались, наконец, наружу бурным, смывающим все на своем пути потоком беззвучных рыданий. Гермиона гладила его по спине, и от одного только вида разбитого друга на ее глаза наворачивались жгучие слезы. Ее собственное счастье от осознания того, что ей и ее малышке удалось пережить все это и уже завтра они отправятся домой, разрывало ее на части, накрывало пеленой стыда за собственный эгоизм. Выплакав на плече Гермионы часть своей боли, тело Гарри перестало дрожать, расслабилось, и он отстранился, все еще не в силах посмотреть ей в глаза. Так они и сидели в обоюдном молчании, каждый занятый своими мыслями. Лишь спустя довольно продолжительное время Гарри рассказал о том, что произошло после того, как они с малышкой и Северусом аппарировали в Мунго.