В который раз за день Гермиона совершенно потеряла счет времени, заслушавшись. На самом деле ей было совершенно не важно, что происходило на конференции, ей просто нравилось слушать его голос. Так ей казалось, что разделявшее их расстояние стремительно уменьшается миля за милей, и стоит лишь открыть глаза, как она увидит его рядом.
— Гермиона, — позвал Северус, и она открыла глаза. — Ты еще здесь?
Она улыбнулась.
— Да. Я заслушалась.
— И о чем я говорил последние полчаса? — спросил Северус, впрочем, не особо ожидая ответа.
— Ты рассказывал о конференции, конечно.
Вдруг невесть откуда налетел ветер, и Гермиона поежилась, плотнее кутаясь в кардиган.
— Ты все еще на улице?
Она открыла глаза.
— Да, но скоро буду дома.
Гермиона поднялась со скамьи и огляделась. Уже совсем стемнело, и улица заметно опустела. Даже поток проезжавших мимо машин поредел. Мысленно отметив, что в магазин сладостей она сегодня вряд ли попадет и придется перебиваться остатками конфет с прошлого набега, Гермиона неспешно побрела в сторону дома.
— Когда будешь дома, сообщи, — услышала она в трубке.
— Хорошо. Только ты пока не ложись спать.
— Без твоего сообщения и не подумаю.
— Тогда доброй ночи. Я тебя люблю.
— Доброй ночи, — отозвался Северус. — Я жду.
В трубке воцарилась тишина, и Гермиона убрала телефон в сумочку. Глубоко вздохнув, Гермиона продолжила свой путь. Теперь те редкие пешеходы, что попадались навстречу, выглядели совершенно по-другому, нежели те, кто спешил с работы домой. В основном это были пары, решившие прогуляться или поужинать в одном из ресторанов в романтической обстановке. Гул голосов и рокот двигателей автомобилей сделался гораздо тише. Теперь можно было услышать приглушенную музыку, доносившуюся из ближайшего паба через дорогу, а где-то вдалеке эхом прокатилась и стихла сирена машины неотложной помощи. Гермиона посмотрела на небо. Черное, оно сегодня было особенно ясным и сплошь усыпано яркими звездами разной величины, а в центре звездного орнамента красовалась полная луна, освещая улицу желтым светом в тон уличным фонарям.
По мере того, как она все дальше удалялась от центра, их становилось все меньше, как и прохожих. А стоило ей пересечь границу спального района, на окраине которого располагался дом Снейпов, как фонари и вовсе исчезли. Гермиона свернула с широкой мостовой на узкий тротуар и пошла вдоль живой изгороди, которая темным силуэтом окружала небольшие однотипные коттеджи. Из окон домов лился мягкий желтый свет, приглушенные обрывки разговоров, смех, детский плач. Где-то неподалеку кто-то играл на фортепиано. Гермиона грустно улыбнулась, звуки музыкального инструмента всегда навевали на нее печальные мысли о родителях, которые, к сожалению, так и остались в Австралии, даже не предполагая, что где-то в Британии у них есть взрослая дочь, а совсем скоро появится и внук. Она вздохнула и, сложив руки на животе, побрела дальше.
Удаляясь от центральной дороги вглубь квартала, Гермиона уже почти не слышала шум от проезжавших мимо машин. Она свернула на проселочную дорогу. Путь ее лежал через небольшую рощицу. Домов стало меньше, а в тех, что еще попадались на ее пути, свет уже не горел. Где-то совсем рядом невидимый сверчок затянул свой печальный реквием, откуда-то сверху ухнула сова. Отогнав дурное предчувствие, которое вдруг сковало все нутро, Гермиона посмотрела наверх. Ветви деревьев, росших по обочинам, уже успели обрасти новой листвой. Они тянулись ввысь, переплетаясь между собой так, что сложно было разглядеть сквозь них ясное звездное небо. Невесть откуда налетел ветер, а затем рощу вновь накрыла ночная тишина. Даже сверчок замолчал, будто затаился и чего-то ждал. Гермиона слышала лишь собственные тихие шаги да прерывистое дыхание. Последнее она списывала на усталость. Она определенно утомилась, и немудрено: ведь день выдался насыщенным на события.
Внезапно позади нее раздался хруст сухой ветки, словно кто-то наступил на нее тяжелым ботинком. Звук был неправильным и каким-то зловещим. Гермиона непроизвольно пошла быстрее, параллельно сунув в сумочку руку и пытаясь нащупать заветное древко. И в этот момент явственно услышала чью-то поступь. Поначалу совсем тихая и неспешная, она становилась все отчетливее, тяжелые шаги вновь навеяли предположение о том, что позади шел мужчина в ботинках на толстой подошве. На ум сразу пришла форма авроров. Или игроков в квиддич. В голове застучали тревожные молоточки, подогреваемые адреналином. Не оглядываясь, Гермиона побежала так быстро, насколько это было возможно в ее состоянии. Отсюда до дома было рукой подать, и какой-то частью своего разума она вдруг поверила, что ей удастся оторваться достаточно сильно и успеть спрятаться за защитными чарами, что установил вокруг их жилища Северус. Что бы ни задумал преследователь, это явно не предвещало ничего хорошего. Человек позади бросился за ней, не отставая ни на шаг, и хотя с легкостью мог поймать ее, почему-то не спешил этого делать.
«Он с тобой играет, как кошка с мышью», — пронеслось в голове Гермионы.
Когда до спасительного барьера оставалось совсем немного, злоумышленник в пару широких шагов догнал ее, и в следующий миг Гермиона почувствовала резкую боль в затылке. Последнее, что она увидела перед тем, как голова ее безвольно откинулась, а глаза закатились, был кусочек ясного звездного неба.