– Прошу тебя, – сказал он Дрейку дрогнувшим голосом. – Отвернись, пожалуйста...
– О'кей, – негромко произнес Дрейк, как если бы Уолкер попросил его снять головной убор.
Он сказал это так предупредительно и так кротко, что Уолкер вмиг понял: это конец! Меч выпал из его рук.
– Простите, сэр! Нас учили убивать врагов, а не своих товарищей.
– Здесь командую я! – отрезал Блич. – Я не могу допустить, чтобы вы решали вместо меня. Предупреждаю в последний раз; исполняйте приказ!
Он снова включил микрофон. Казалось, что сам воздух в долине наэлектризован до предела. Полковник Блич в последний раз повторил свой приказ рядовому Уолкеру Тисдейлу:
– Руби!
– Не могу.
– Дрейк! – позвал Блич. – Ты умеешь исполнять приказы командира?
– Да, сэр!
– Если я сохраню тебе жизнь, ты исполнишь мой приказ?
– О да, сэр! Да! Да! Да! Все, что вам угодно, сэр! Ведь я служу в особой части.
– Мне нужна голова, неважно чья. Дай мне голову Тисдейла, Дрейк.
Все еще дрожа от страха, рядовой Дрейк поспешил завладеть мечом, пока Тисдейл не передумал. В мгновение ока он выхватил меч из рук молодого атлета и сильно размахнулся. Удар пришелся в нижнюю часть затылка, и меч отскочил, оглушив Тисдейла. Дрейк ударил снова, и Уолкер услышал, как полковник напоминает Дрейку, что меч должен идти горизонтально. Затем обжигающая боль в шее и глубокий безмолвный мрак...
Уолкер не мог видеть, как его голова покатилась с холма вниз, подскакивая и подпрыгивая, точно футбольный мяч, выбитый за пределы поля.
Он больше не видел и не слышал. Его тело осталось лежать на вершине холма. Из шеи хлестала кровь.
Однако последняя его мысль застряла где-то в просторах Вселенной, которую он покинул навсегда. Мысль эта заключалась в следующем: полковник Блич, со всеми его разговорами о воинском искусстве, о дисциплине, – в лучшем случае лишь жалкий дилетант. Он совершил жестокое преступление против чего-то самого главного, против силы, на которой держится мир. Эта сила столь всеобъемлюща, что может высвободить всю мощь человека.
И когда разум человеческий раскрепостится, Блич будет всего лишь жалкой растрескавшейся тыквой, развалившейся, как дыни, на которых тренировались во владении мечом его солдаты.
Глава вторая
Его звали Римо. Он шел на свое последнее задание.
Человека, которого ему предстояло убрать, он не знал. Так было всегда; он никогда не знал своих жертв – только их имена, как они выглядят и где их можно найти.
Теперь Римо уже не волновало, как это бывало прежде, что совершил этот человек и почему. Он беспокоился лишь о том, чтобы все было сделано аккуратно и чисто, без лишних эмоций.
Этот человек жил в Майами-Бич, в комфортабельном номере на верхнем этаже гостиницы. Туда вели только три входа, все они охранялись, двери запирались на три замка каждая; ключи находились у трех разных людей, которые должны были использовать их одновременно. Поскольку эту маленькую крепость спроектировал в свое время бывший сотрудник ЦРУ по вопросам безопасности, исключив всякую возможность проникновения в нее сверху или снизу, «объект» мирно спал в то раннее утро до тех пор, пока Римо не стиснул в своих ладонях полное розовое лицо и не сообщил его обладателю, что если он сию минуту не объяснит кое-что, то останется без щек.
Испуг «объекта» был вызван отнюдь не видом нежданного визитера. Римо был не дурен собой – с высокими скулами и темными пронзительными глазами, которые, будучи обращены на женщину, лишали ее твердости, если только он хотел произвести на нее впечатление. Правда, теперь это случалось все реже. Он был прекрасно сложен, и только чересчур широкие запястья выдавали его необычные способности.
Задание было самым что ни на есть обыденным. Не менее четырнадцати раз Римо работал в таких вот надстроенных этажах – пентхаусах. Он называл их «бутербродами». Сверху был положен добрый ломоть: один или два пулемета, несколько телохранителей, металлический щит над потолком. Внизу закрыты все входы и, возможно, установлены какие-нибудь хитроумные приспособления. В результате верх и низ хорошо укреплены и безопасны на все сто процентов, а середина остается открытой, как купальник бикини.
Проникнуть внутрь такого помещения не составляло для Римо никакого труда, как не составляло труда для наемного убийцы-ассасина и пятьдесят, и полторы тысячи лет тому назад.
Римо знал, как впервые была успешно преодолена защита такой крепости.