Все, что у него есть, - эти островки осознанности посреди пустоты. Хотя о какой осознанности можно говорить, если у него даже нет истории? Он чувствует себя скорее эпизодическим персонажем, у которого в этой пьесе есть одна только сцена. У него нет характера, даже внешности, только несколько реплик.
Единственная зацепка - стук. Он точно знает, что стук есть. Если прислушаться, его всегда можно расслышать где-то за стеной реальности.
Но как его искать, если время ограниченно парой-тройкой часов, а потом опять заново - появление, осознание, какие-то люди, какие-то ситуации, какие-то декорации, затухание, забвение.
- Подъезжаем, - говорит водитель. - Новобульварная, сто двадцать восемь.
Другие люди появляются точно так же. Из ниоткуда. Без предыстории. Без причины быть здесь. Но они этого не замечают.
- Опять этот дом, - бурчит следователь. - Если какая-то чертовщина, то именно здесь. Помните, инспектор? Странно, что этот дом вообще как-то восстановили после того потопа. Хотя нахрена бы его было восстанавливать. Мне до сих пор те картины мерещатся.
- А что с тем мужиком-то? - решает поучаствовать в разговоре водитель.
- С фото-квартирой? - следователь гыкает. - Вроде вышел уже из психушки.
- За что его туда-то? Подумаешь, фотографии по квартире развешал.
- А он не просто развешал, - следователь передергивает плечами. - Они у него даже в толчке стояли. В рамочках, на бачке. И было бы там что-то интересное! Хоть бы, я не знаю, дети... Как у Сливко! Хоть палок бы срубили, - следователь смотрит на инспектора, взглядом требуя оценить шутку, но тот никак не реагирует. - Так нет же. У него там все одно - жирная морда на фоне новой машины, жирная морда на фоне ковра... И они повсюду были. Эти фотографии. И в аквариуме, и в холодильнике. И вообще все шкафчики ими были завалены. Это уже явно диагноз. Мания величия на фоне жлобской самовлюбленности. Да и его не за это туда двинули.
- А за что?
- Паранойя. Все боялся один оставаться. И говорил, что за ним придет его двойник с пакетом на голове. Просил не верить ему. Пушкой размахивал.
- Жесть, - тянет водитель.
Инспектор не помнит этого случая. Совсем ничего, даже призраков. Но точно знает, что был там, выезжал на то место точно так же, как сейчас. Он не может восстановить в голове картину, но знает, что дом чуть не обрушился. Подъезд выглядел так, будто в него никто не заходил уже лет двести. Трубы и почтовые ящики рассыпались в труху от одного взгляда. Подвал затоплен, в гнилой темноте слышен плеск. Стаи крыс трутся у самого входа, болтая хвостами в стоячей воде, и зло шипят на пришедших. Двери лифта вырваны с петлями и лежат у осыпающейся стены напротив, заваленные кусками бетона и присыпанные штукатуркой. Сама кабина лифта - всмятку. По лестнице до сих пор течет вода. Из квартиры того самого параноика. И действительно - везде фотографии.
Всего этого инспектор совсем не помнит.
- Интересно, на что спишут в этот раз, - следователь позволяет легкой иронии просочиться в свой голос.
- Террористический акт, - предполагает водитель. - Это сейчас модно.
- Не, тогда и был теракт. Во второй раз точно не прокатит. Кто бы стал два раза подрывать жилой дом в жопе города? В первый-то раз не все поверили.
Водила пожимает плечами.
Машина заезжает во двор. Инспектор совсем не узнает его. Инспектора здесь никогда не было. Но он был.
- Что за... - следователь хмурится в окно. - Здесь что, все управление собралось?
По двору снуют оперативники в форменных куртках и инспектора в костюмах и плащах. Весь двор заставлен служебными машинами, а у подъездов стоят кареты скорой помощи. В одну из них погружают каталку с черным пакетом для тел. Пакет выглядит совсем ненормально. Слишком бесформенно для пакета с более-менее сохранившимся трупом. Рядом лежат еще несколько мешков, по форме совсем уж напоминающих мусорные.
Инспектор вдруг понимает, что в этом доме жил Кошкин.
Кошкин... Кажется, когда-то инспектор волновался из-за него. Пытался его искать. А теперь его имя и его исчезновение, как и их крепкая, но иллюзорная для нынешнего инспектора дружба, - просто сухие факты, изложенные языком дымчатого бреда.
- Ладно. Выходим, - следователь резво выпрыгивает из машины и направляется к группе курящих оперативников, с вялым интересом наблюдающих за погрузкой мешков в скорую помощь.
Инспектор вылезает аккуратно и даже боязливо, сначала нащупывая ногами землю, убеждаясь в ее твердости, и идет за следователем.
- Ну, что тут у нас? - спрашивает следователь, подойдя к оперативникам.
Один из них пожимает плечами:
- Я что-то про биологическое оружие слышал, - деревянным голосом сообщает он.