Если тебе так больно - не смотри. Зачем тебе смотреть на снежинки. Лучше посмотри вокруг.
Черные, будто бы опаленные, и гладкие до блеска стволы деревьев теряются в мягком голубоватом полумраке. Но там, глубже в лесу, морозная синеватая дымка сгущается в настоящую тьму.
Прежде чем идти куда-то, стоит подумать, куда ты хочешь попасть... Хотя, нет, не в твоем случае. Мы оба отлично знаем, куда ты придешь, тебе как раз лучше искать наобум, иначе ты найдешь все то же. Отпусти поводья, насладись неконтролируемым потоком. Почувствуй хаос. Если негде пристать, позволь реке самой вынести тебя куда надо. Потратишь меньше сил и нервов. И окажешься уже хоть где-то.
Где-то в чаще, среди проблескивающих сквозь густую, почти черную синеву стволов видны уютные огоньки, похожие на пристанище.
Ты снова вернешься, да?
Я здесь не один.
Где-то рядом кто-то есть.
Я знаю, что за мной бегут.
Успокойся, ты так далеко, что тебя здесь никто не сможет найти, ты в самой чаще никому не известного леса на самом краю пустой темноты.
Наощупь снег сухой. Каждый шаг звучит трагедией на кухне. Медный звон и стеклянный треск. Снежинки трутся о босые ноги каждым своим ледяным изгибом и впиваются в кожу каждым своим острым шипом. Это должно быть хождением по битому стеклу, но похоже на щекотку.
Да, ты же видел огни, черт... Иди к огням, где они? Там будет избушка...
Огни стали значительно ближе, хотя я сделал всего пару шагов.
Ты слишком спешишь. Зачем? Умерь шаг, вдохни поглубже. Поглазей на деревья.
Битое стекло снега пригибает кривые узловатые ветви черных елей. Откуда-то издалека звенит эхо моих шагов.
Не оборачивайся.
Там между стволов вихляют огненные шары. Они совсем маленькие и далекие, но их вихляние осмысленно. Они напали на след. Я опускаю глаза и вижу в снегу следы своих босых ног. Полные моей червонной крови, они похожи на рубины, разбросанные по хрустальной пыли. Ноги саднят и чешутся.
Ты сам превращаешь все в кромешный ад.
Морфей стоит, оперевшись спиной на дерево, и смотрит на меня тоскливо. Маленькие вихри у его ног рвут ему брюки острокрылыми снежинками. Он не обращает внимания. Огни приближаются. Морфей устало встряхивает головой.
Мог бы придумать мне не такое пафосное имя. Иди уже к избушке, попробуем начать оттуда что-нибудь поспокойнее.
Там, куда я шел, уже можно различить окна, из которых на заснеженную поляну ровными прямоугольниками ложится медовый уют. Снег в этих местах парит и сплавливается в твердую стеклянную корку.
Я слышу крик. Он строг и требователен, и произносит мое имя.
Я ускоряю шаг. Ноги саднят все сильнее.
Грудь стягивает паника. Кишки собираются в пучок.
Пока что я могу терпеть.
Я будто бы бегу сквозь расплавленный пластилин. Каждое движение требует усилий, окна не приближаются, а в рот заползает густой воздух с приторным привкусом.
Крик повторяется ближе.
Я не могу вспомнить, что я забыл сделать.
Успокойся. Чем больше ты стараешься, тем больше сковываешь себя.
Крик уже совсем над ухом. Это крик из каждого дня.
Успокойся. Остановись, переведи дух. Потом иди. Я помогу.
Я останавливаюсь, ведь больше мне ничего не остается. Я не знаю, как переводить дух во сне. Я не устал, я будто бы застрял в глине, а она засохла прямо поверх моих исцарапанных и изрезанных ног. Я вижу, как глина смешивается с кровью и запекается вокруг моих щиколоток, икр, коленей, бедер, таза, живота, груди, горла, подбородка, заливается в рот сквозь плотно сомкнутые губы и душит изнутри.
У Морфея лицо перекошено от раздражения. Он взмахивает рукой - и глиняный панцирь идет трещинами и крупными, толстыми осколками обваливается с моего тела. Становится легко дышать и шевелиться. Морфей заходит ко мне за спину. Оттуда слышится шлепок, «ой!» и низкий рык: «Упездывай из его сна, ему тебя и днем хватает!»
Все. Теперь успокаивайся, пока не успел вытянуть из своей тупой башки еще больше неприятностей.
Избушка уже совсем близко. Я стою на поляне, залитой теплым светом.
Быстрее.
Меня тянет обернуться еще раз, но Морфей грубо толкает меня к избушке.
Крик сзади множится и превращается в гомон.
Снег опять становится острым прямо внутри моего живота.
Из темноты, густящейся вокруг поляны, проступают огни. Их тысячи, и все это выглядит так, будто звездное небо душит мой мир змеиным кольцом.
Морфей грубо толкает меня к избушке, нервно озираясь по сторонам. Я никогда не видел в нем признаков затравленности, а сейчас он смотрит на меня со смесью ужаса и злобы. И грубо толкает к избушке.