Наемники двинулись – разом. Я не успел даже отреагировать. Леа резко схватили под руки и потащили вперед, и она даже не смогла ничего сказать, извернуться или хотя бы попытаться вырваться – и я вдруг увидел, что хватка ослабла.
Леа дернулась вперед и оказалась на собственных ногах. Пара наемников, что только что держали ее, остановились и замерли, рассеяно потирая лбы.
И полицейские, и люди в штатском, и Сара — все они терли глаза, зевали, пытались что-то сказать друг другу, но из них словно вынимали кости – они обмякали и с трудом держались на ногах. Это продолжалось пару секунд – и вот они все рухнули на асфальт.
И крепко уснули.
Второй несколько секунд рассеяно моргал — а потом пустился прочь. Бегом, будто спасаясь от преследователей.
Леа замерла, прислушиваясь к своим ощущениям. Она повернулась ко мне и покачала головой:
— Не верю, что у тебя вышло. Ты убедил Первого…
Я широко и злорадно улыбался, глядя на спящих вповалку людей у себя под ногами.
— Ты улыбаешься, как маньяк, — покачала головой Леа, — но…
— Надеюсь, у него все получится, — я засунул руки в карманы.
Мы пошли от особняка прочь.
Я попинал ногой колесо ближайшей машины, забрался внутрь кабины и начал рыться в бардачке.
А затем вылез наружу с пакетом круассанов в руке и протянул его Леа.
— Не знаю, как тебе, а мне очень есть хочется. Поужинаем?
Она кисло посмотрела на пакет и вздохнула. Я взглянул на особняк — теперь это царство Первого, и я надеялся, что он позаботится о Вэл и устроит профессору достойные похороны.
Что Сара оставит свое увлечение ментальной вивисекцией.
Что у Рене все будет очень, очень хорошо.
А я, наконец, смогу отдохнуть.
Хотя бы недолго.
Я сел на асфальт и с наслаждением откусил от круассана — он был с шоколадной, очень сладкой и вкусной начинкой.
Конец