Он прикрыл глаза, вспоминая их первую встречу. Она работала в маленькой кондитерской недалеко от космопорта. Он тогда ещё служил в рейнджерском корпусе и частенько забегал за свежей выпечкой перед дежурством. От неё пахло ванилью, корицей и мускатным орехом. Такой тёплый, домашний аромат…
— Наша бабуля снова за своё? — прошептала она ему на ухо, когда постоянная клиентка в сотый раз переспрашивала состав пирожных. — Эта старушка каждый день говорит одно и то же, а потом покупает один эклер.
Он тогда улыбнулся и кивнул:
— Наверное, ей просто одиноко.
Бывшая засмеялась, и её запах стал ещё слаще.
Коммуникатор снова завибрировал. Пятое сообщение за сегодня, и все от коллекторов. Он даже открывать не стал — и так ясно, что там. Стервятники уже пронюхали про решение суда. Видимо, кто-то из их информаторов дежурил в зале заседаний.
Мужчина медленно спускался по ступеням, сжимая в руках документы. Каждая строчка в них была как удар под дых. Половина долгов. Он должен выплатить половину её грёбаных долгов! Той самой половины, о существовании которой даже не подозревал, пока не пришла повестка в суд.
А ведь он правда не знал. Откуда бы? Четыре месяца на Церере, два на Деметре — такой был график. Она всячески его поддерживала, настаивала не бросать службу, при этом отказалась отправиться с ним. Обещала открыть своё дело.
— Милый, это же такие деньги! — говорила она. — У нас будет стабильный доход. Ты только представь — своё кафе!
Как же. «Стабильный доход».
Как он вообще купился на это?
…И её запах начал меняться… Это случилось не сразу. Сначала в нём появились кислые нотки — она начала нервничать, когда дела пошли не так. Потом — горечь разочарования. А после… После от неё повеяло чем-то химическим, искусственным. Как от фальшивых духов, пытающихся скрыть истинную вонь.
— Милый, — говорила она тогда, — это отличная возможность! Небольшое кафе в центре, своё дело… Разве ты не хочешь, чтобы я развивалась?
Он хотел. Конечно, хотел. Но эти кредиты…
— Не волнуйся, — шептала она, обнимая его. — Я всё просчитала. Через год мы окупимся, вот увидишь.
Но что-то пошло не так. Кафе не приносило прибыли, долги росли, а её запах становился всё более едким, болезненным. А потом она начала брать новые кредиты с его доверенностью, чтобы погасить старые. Его счёт был вычерпан до дна.
Первый кредит она взяла, когда он был в очередном вылете. Второй — тоже. А потом пошло-поехало… Он узнал обо всём, только когда она не смогла сделать очередной платёж.
Коммуникатор снова дал о себе знать. На этот раз сообщение было с незнакомого номера:
«Уважаемый клиент! Информируем вас, что ваша задолженность перед „Деметра-банком“ передана в работу коллекторскому агентству „Цербер“. Просим связаться с нами в течение 24 часов для обсуждения условий погашения».
«Цербер», значит. Он знал об этих ребятах. Говорят, они специализируются на «особо сложных» случаях. Те ещё твари, если верить слухам.
А ведь он честно служил. Рисковал жизнью, гоняясь за пиратами и контрабандистами. Ловил преступников, обеспечивал безопасность колоний. Даже медаль имел — за операцию у Харона. Теперь вот приглядывал за учёной братией, не позволяя увлекающимся натурам забыть о насущном.
Но кого это теперь волнует? Суд постановил — значит, плати. Неважно, что ты не брал этих денег. Неважно, что даже не знал о кредитах. Ты был её мужем? Был. Доверенность дал? Дал. Значит, отвечаешь по полной.
А она… Она просто объявила себя банкротом. И всё. Спишут долги через год, и гуляй — нового дурака ищи. А с него будут драть три шкуры, потому что у него есть официальный доход.
Потому что он, видите ли, честный человек.
Коммуникатор снова завибрировал. Теперь уже звонок — и снова незнакомый номер. Он раздражённо отключил аппарат. Хватит. Насмотрелся уже на эти цифры с минусами…
Что ж, раз система считает это справедливым… Раз его служба родине ничего не стоит… Что ж. Придётся как-то решать проблему. И к чёрту уже эту честность — она до добра не довела.
На душе стало горько. Он поправил форменный китель — возможно, последний раз. Потому что если не найдёт денег в ближайшее время, придётся продать и его тоже.
Алкоголь должен был заглушить эти мысли. Он толкнул дверь ближайшего бара, надеясь хоть ненадолго избавиться от преследующих его запахов. Вместо этого его накрыло новой волной — застарелый пот, табак, дешёвое пиво, блевотина. Но это было лучше, чем смрад суда.