— И давно это началось?
Я вздохнула:
— Похоже, что по прибытию, но самый пик был, когда мы… — я сглотнула. — Когда мы искали… родителей. Я долго думала, что это такое, но похоже мой мозг воспринимает чужие эмоции и запах гормонов как огоньки.
— Охренеть, у меня сестра — телепат. Теперь ты реально яйцеголовая, — Марк запнулся.
Он был не дурак, дураков не берут в космические рейнджеры. Да, он выбрал не научную карьеру, но это не делало его глупцом и тупым качком. Он умел делать выводы.
— Короче, из-за твоих новых способностей у тебя возникли подозрения, — наконец, заключил он. — Ну давай, профессор Ксавье, удиви меня, кто убийца.
Я вздохнула.
— Я воспринимаю эмоции как свечение, Марк, а тогда… у водопада, когда прибыл Виктор? Это он пришёл третьим, когда вы с Владом дали мне лекарство.
Брат задумался, почёсывая свою шевелюру, и быстро ответил:
— Сразу после нас, — он заметил выражение моего лица и нахмурился. — Ты думаешь это он?
— Он светился нехорошей радостью, — сказала я. — И потом на похоронах тоже, как будто был чем-то очень доволен.
— Юлия, — вздохнул Марк. — Послушай себя. Да, ситуация дерьмовая, да, у всех нервы на пределе. Но это не повод подозревать всех и вся. Виктор — друг нашей семьи. С чего бы ему желать зла родителям?
Я упрямо наклонила голову:
— Не знаю. Но то, как он себя ведет… Марк, я чувствую — здесь что-то нечисто. Слишком много совпадений, слишком много недомолвок. Как будто от меня что-то скрывают.
Брат внимательно посмотрел на меня. В его глазах боролись сомнение и желание поддержать.
Я продолжила:
— Вы так и не нашли камеру с вездехода родителей, не так ли?
Марк нахмурился:
— Мы даже не все обломки до сих пор собрали. Ты хоть представляешь, как это сложно, — он слова осёкся. — Таааак. Ты думаешь, что-то было на камере.
Я кивнула:
— Посуди сам. Сначала родители отправляются в одну сторону, а потом, как будто спасаясь, сломя голову по плохой погоде несутся чёрте куда не разбирая дороги. И это наши папа с мамой? Заметь, не домой, где безопасно и можно укрыться от дождя, а в поганые предгорья, где можно навернуться с любого камня и… — мой голос осёкся, и я откашлялась. — …Что и произошло.
— Откуда ты знаешь, что их кто-то гнал?
Я замялась. Мы перешли к самому слабому месту в моих доводах. Я до сих пор не знала, как ему об этом рассказать.
— Сказала А, говори Б, — сурово сказал Марк.
Я нервно заломила руки и отвела взгляд.
— Юля, — брат положил мне тяжеленную ладонь на плечо. — Я не хочу давить, но я должен знать, что происходит, чтобы помочь тебе.
Я выдохнула:
— Мне было видение, что чей-то глайдер гонит родителей по лесу прочь от куполов, чтобы они не могли дать о себе знать.
— Это мог быть просто сон.
— Ну не совсем… — я жутко нервничала. — Их видели… деревья… Вернее, для них, — я кивнула на окружающую флору. — это была огромная серебристая стрекоза. Но если они не понимают, что видели, я-то знаю!
Лицо Марка не выражало эмоций, но вокруг него просто полыхал костёр эмоций. Он взбесился на меня, разозлился на себя, что злится на меня, расстроился, поняв, что я окончательно свихнулась, и ещё больше расстроился, потому что не знал, что со всем этим делать.
— Юль, да блин, ну какого…
Я схватила его за руку:
— Послушай, ты же читал отцовы работы.
— Просматривал, — прорычал брат сквозь зубы.
— Лес вокруг нас живой, и это не просто деревья. Ты читал, что в растениях Цереры живут симбиотические колонии микроорганизмов, составляющие целые поселения, наподобие земных морских коралловых рифов?
Марк смотрел на меня, злился, но молча слушал.
— Мне кажется, я их слышу тоже и понимаю, как они общаются между собой. Они сохранили воспоминания, что на вездеход родителей напал какой-то глайдер.
Эмоции брата резко погасли, как будто он задавил рукой их источник. Он прикрыл глаза рукой. Он сказал очень длинную эмоциональную фразу. Я даже и не думала, что такое вообще можно проделать, да ещё и с переворотом.
Когда брат убрал руку от лица он был почти спокоен:
— Так, ладно. Даю тебе и своим зелёным друзьями три минуты, чтобы доказать мне, что они действительно тебе что-то показывают, — он встал, взмахнул руками. — Да, привет, чуваки-телепаты! Я к вам обращаюсь. Ну, расскажите ей что-нибудь такое, что знаю только я!
Кто бы мог подумать, что это вызовет у хора ажиотаж: