Я позволила себе поваляться до восхода, просто читая на планшете новости и чат студентов. Несмотря на всю кутерьму на Церере, ребята хорошо работали и некоторые уже добились больших результатов. Я поотвечала на часть сообщений, похвалила этих трудяжек, и пролайкала кинутые в чат доказательства достижений.
Когда Лето поднялась достаточно высоко, чтобы не было неприлично писать другим людям, потянувшись к коммуникатору, я набрала сообщение для Виктора: «Буду в лаборатории в 11:00. Надеюсь, все готово.». Ответ пришел почти мгновенно, заставив меня поморщиться: «Жду с нетерпением! Для тебя — все самое лучшее». И подмигивающий смайлик в конце. Я подумала и добавила: «Наверное, нам стоит поговорить… У тебя найдётся для меня время?»
«Конечно, да! Хочешь, я зайду за тобой в лабораторию?»
«Давай. Тогда до встречи».
Виктор ответил мне смайликом с поцелуем, а меня передёрнуло. Я представила себе его самодовольное лицо, предвкушающего «приятное времяпровождение», и меня замутило. Плевать. Пусть наслаждается, пока может.
Я не собиралась с ним церемониться. У меня просто руки чесались применить на нём мои новые способности. Должен быть какой-то способ вытащить из него сведения. Если я смогу изменить его эмоции, как у Марка, в нужную мне сторону…
Виктор чёртов параноик и лжец, помешанный на безопасности. К нему не подкопаешься, он везде подложил себе соломки. Значит, он должен признаться во всём сам.
Я искренне сомневалась, что контрабандисты когда-нибудь вернутся в своё убежище на северо-западе. Я готова была поспорить, что они вывезли всё, после того, как их нашли. Если в этом замешан Виктор, повёрнутый на предосторожности, то он первый бы их заставил сменить место. Ведь скорее всего он знает, где координаты новой нычки… Не может быть, чтобы они не договорились.
Надо было как-то вывести его на прямое признание, чтобы он сам сказал, что он натворил. Наверное, я смогу определить, где в его словах ложь и правда, но что делать, если он вообще откажется отвечать?..
Я только вздохнула.
Марк заглянул ко мне. Он уже был полностью собран и одет в свой китель рейджера.
— Встаёшь? — спросил он.
Я ему улыбнулась и слезла с кровати. Марк сделал большие глаза и кивнул в сторону леса, мол, надо поговорить.
Наскоро приведя себя в порядок, собравшись и перехватив кофе, я вышла из купола. Марк уже ждал меня снаружи, прислонившись к дереву и задумчиво глядя вдаль. При виде меня он выпрямился и кивнул в сторону леса. Мы молча пошли по тропинке, углубляясь в серебристо-зеленые заросли.
— Ну что, братец, какие новости? — спросила я, когда мы отошли достаточно далеко от купола.
— Данные, которые мы вчера отправили, пошли в работу, — отозвался Марк, пиная носком ботинка маленький камушек. — Меня срочно вызывают на службу. Похоже, дело принимает серьезный оборот. Опознали уже четверых, причём на каждого совсем не маленькое дело.
Я остановилась и заглянула ему в лицо.
— Слушай, а может нам стоит как-то спровоцировать Виктора? Ну, чтобы он привел рейнджеров прямо к логову контрабандистов? Вдруг получится взять их с поличным…
Марк резко развернулся и крепко взял меня за плечи. Его глаза полыхнули гневом, а ярко-алые искры эмоций разбежались по его телу:
— Даже не думай! — строго сказал он. — Ты в своем уме? Соваться в это одной? Ты понимаешь, насколько это опасно?
— Но я же не буду одна, — пробормотала я, морщась от его хватки. — Ты и рейнджеры…
— Нет, — отрезал брат. — Ты сейчас забываешь о главном. В твоей голове — уникальные знания. Твой дар, твоя связь с этой планетой — это бесценно. Ты должна разобраться в своих способностях, понять их природу. А не рисковать собой в безумных авантюрах!
Он сделал глубокий вдох, пытаясь успокоиться. Брат понял, что сжал меня слишком сильно и убрал руки. Он сбавил тон и заговорил намного мягче:
— И потом, не забывай, у тебя есть обязательства. Перед родителями, перед их наследием. Ты должна явить миру их работу, продолжить их дело. Чтобы все, ради чего они жили, не пропало зря. Пойми, сейчас не время для геройства. Предоставь это профессионалам. А если он и правда преступник и возьмёт тебя в заложники? Или решит, что ему больше нечего терять и убъёт вас обоих? И что тогда? Ты хоть представляешь, что будет если я один буду дописывать папины и мамины статьи? — попытался он пошутить.
Я опустила голову, чувствуя, как щеки заливает румянец стыда. Марк был прав. Как я могла забыть о самом важном? О том долге, который лежал на мне? Я так увлеклась предвкушением мести, что просто перестала соображать.