Эта благочестивая семья перед тем, как попасть в церковь, на благотворительный вечер или в гости к столь же достопочтимой семье, зная, что делает их муж и отец, терпеливо его ждала, весело переговариваясь. А из окон до них доносились звуки расхлябанного рояля и похабная пьяная песнь.
Кто хочет его найти, найдет его в этих клоаках. Он, торгуя там, там же вербует нужных ему людей, туда же бесчисленные его агенты несут ему всю информацию.
Предпочтения он не дает ни одному городу, ни одной нации. Он предпочитает стричь всех под одну гребенку. В одних местах, я слышал, как его зовут м-сье Жак, в других — м-сье Якоб, в третьих — мистер Джон. Когда я подписывал условия, он, вынимая платок, выронил изящную коробочку визитных карточек, на них стояло: „Матильда Малер“. Я помог ему поднять. Он поблагодарил и произнес: „Не правда ли, изящный подарок дочери? Это ее первые визитные карточки“. Я одобрил его вкус. Мой уговор был подписан на год — я же здесь уже третий год. Улететь не могу, так как резервуар авиона такой величины, что мой радиус действия ограничен до крайности, его не хватило бы выбраться до отрогов. Уйти можно, лишь предупредив всех остальных, а между ними два специальных надсмотрщика, которых перемещают с поста на пост каждые полгода. Освободиться я хочу, но надежды, что моя попытка удастся, нет. Поэтому пусть тот, кто найдет мой труп, даст этому письму как можно большую огласку или передаст на указанный адрес».
Внизу стояла подпись: «Курт Шимер». Датировано оно было пять месяцев тому назад.
Дочитав последнюю строчку, Лиза и доктор переглянулись.
— Бедный, он много пережил, — сказала она. Доктор, взяв со стола миниатюрную коробку с рядом кнопок на ней и мембраной, нажав одну из них, произнес:
— Как больной, Элен?
— Пульс и температура нормальны. Он спит. Ушибы по всему телу, а кроме того, он вынес большое нервное потрясение. Чтобы совсем оправиться, ему нужны, главным образом, отдых и уход в течении месяца.
— Вернуть его к матери, — произнес доктор, снова обращаясь к Лизе, — невозможно. В маленьком Магдебурге его возвращение сделает сенсацию, и они сейчас же узнают об этом. Его уничтожат, а против нас примут меры.
В это время вошел Мирано, сказав, обращаясь к ним:
— Аппараты погружены. Этим же пятерым взрыв, видимо облегчил спуск, так как благодаря ему сползло несколько глетчеров; поэтому им, пожалуй, удастся благополучно добраться до низу.
— Пожалуйста, Мирано, вы с Андреем жидкостью отделите «Церон» от ледяного моря, в которое он врос, а Мех-мед и Билль пусть приведут в движение все машины.
— Куда мы пойдем, доктор? — одновременно спросили его и Лиза и Мирано.
— К Стеверсу на Лаго Маджиоре. За обедом мы со своими поговорим об этом.
Далеко от земли, весело и оживленно болтая, заканчивал свой обед экипаж «Церона».
— Письмо Шимера дало нам возможность получить в наши руки нить, следуя по которой, мы можем найти самих хозяев. Этих хозяев, вернее, акционеров, более или менее важных, много. Они есть в каждом государстве, но свои дела они доверили нескольким лицам. По предположению Шимера их три, и одного из них зовут Малер. Кроме этого имени, у него, вероятно, десяток других имен, но самое важное то, что его дочь носит это имя. Нам нужно достать его и привезти на «Церон». Что мы с ним сделаем, об этом рано говорить.
Чтобы осуществить эту задачу, мы воспользуемся услугой Стеверса, который всем телом и душой желает нам успеха и добра. На своей вилле, расположенной на скалистом берегу Лаго Маджиоре, он создал еще три года тому назад гараж для «Церона». Гараж можно открыть и закрыть, не выходя из «Церона», с помощью универсального механизма, расположенного под командным мостиком. Вход в ангар из маленькой бухты, закрытой со стороны озера. Из него ведет подземный ход в его рабочий кабинет.
В окрестностях он легко сможет устроить Шимера. В тех местах ни Шимером, ни другими иностранцами никто не интересуется. Интересуют только их деньги. Туда же он сможет выписать свою мать, пока все не уляжется и он сможет вернуться на родину.
От Стеверса мы узнаем все подробности о том, как и где нужно проводить время членам хорошего общества, т. е. в какие месяцы нужно быть в Биарице, Сен-Себастьяно, Довиле, Ницце и т. д. Узнав это, мы будем жить там, следя за семьей Малер и ожидая, пока он не приедет инспектировать свои предприятия и не воспользуется этим, чтоб пробыть некоторое время с семьей. Такие субъекты боготворят свою семью. Но семья таких субъектов допускает себе роскошь любить постольку, поскольку ей платят. Чтобы достичь этого, мы у Стеверса обретем наши национальности. Элен станет француженкой, доктором, начавшим практиковать в Шанхае, и превратится в невесту Билля, который от радости, что стал в Мичигане инженером, начал путешествовать вокруг света четыре года тому назад и еще не успел его объехать.
Лиза и Андрей — русскими с примесью английской крови, имеющими деньги и большие связи на родине. Мехмед богатый, как все восточные люди, и по традиции склонен к лени. Я — полуевропеец, полумонгол, тратящий свои деньги на отделение группы китайских провинций небесной республики, мнительный, со странностями. Мирано, как итальянец, остается здесь на своей родине около «Церона». На нем будет лежать организация перевоза Малера из Франции сюда, придав похищению политический характер. Я уверен, что мы сможем это проделать, не встретив серьезных препятствий. Соединяющим всех нас звеном будет Стеверс. При его изумительном характере он естественно превратится в душу нашего общества, желающего поближе сойтись с элитой, находящейся на Ривьере.
V
Была полночь.
Невдалеке от озера виднелся силуэт типичного шотландского коттеджа. Вечер был свеж. С озера веяло прохладой. От одной из труб коттеджа тонкой струйкой вился дым. В столовой перед зажженным камином сидел Стеверс. Он полулежал в удобном кресле с вечерней газетой в руках. Через всю первую страницу газеты стояло гигантскими буквами: «Землетрясение в Гималайских горах или взрыв». После этих слов, занимавших большую часть страницы, стоял огромный вопросительный знак. На полу лежал более поздний экстренный выпуск. В нем, кроме сенсационного заголовка и ряда вопросительных знаков, ничего не было. Заголовок гласил: «Вчера погиб стратоплан, сегодня взорваны Гималаи, завтра очередь гибнуть придет для наших столиц. Кровожадность появившегося вампира, видимо, безгранична! Долго ли мы будем пассивно ждать нашей собственной гибели?»
Глаза Стеверса не смотрели на эти листки. Он весь ушел в прошлое. Он снова переживал то, что казалось ему похороненным давно и навсегда. Вдруг его губы зашевелились и он зашептал:
— Неужели этот гениальный сумасшедший осуществил свои мечты? Неужели ему удалось во льдах Севера найти решение, которое безуспешно искал он — Стеверс, — чуть не погубивший во имя этого свои лучшие годы и состояние? Не может быть, — шептал он, как бы отгоняя этим назойливую мысль. — Если бы доктор успел, я бы первым получил от него весть. А ее нет.
Неуверенно, колеблясь, он подошел к шкатулке, стоявшей невдалеке, и включил фонограф. Минуты ожидания ему начали казаться необычно долгими. Ему казалось, что они снова превращаются в те томительные три года, в течение которых ящик ни разу не принес весть от друзей. Вдруг из шкатулки полилась ария тореадора. Бодрая, как жизнь, смелая, как удача. Она кончилась и снова из шкатулки начало доноситься лишь шипение и звук разрядов атмосферного электричества.
Стеверс преобразился, он кинулся к шкатулке и стал искать на ленте фонографа день и час, когда аппарат принял арию.
Неужели? — Это слово настойчиво и неотвязно скакало в голове у Стеверса. — Неужели?
Вдруг из шкафа, стоявшего против камина, раздался звук, похожий на стук. Обернувшись, Стеверс замер. Над шкафом горела зеленая лампочка. С криком восторга, перестав владеть собой, он бросился к шкафу и через мгновение он уже сжимал доктора в своих объятиях.
Курт Шимер был помещен на следующий день в маленьком летнем домике, отстоявшем на несколько километров от виллы Стеверса. Лиза была при нем самопожертвованной и неутомимой сиделкой. Курт и она, сами того не замечая, очень подружились. Когда приехала его мать и Лизе нужно было расстаться с ним, обоим было тяжело. В вилле, куда она вернулась, кроме Мирано, никого не было. Стеверс стал неузнаваем. Он, казалось, с приходом «Церона» обрел смысл жизни. Помолодел, был весел и жизнерадостен. Его выбор остановился на Ницце, как на самом подходящем месте, нужным для осуществления задачи, поставленной доктором. По одному или по два он перебросил всех на Ривьеру и разместил их в разных пансионах и отелях. Ждали приезда Лизы и собирали информацию о сезонном золотом обществе. Семья Малера была хорошо здесь известна, ее приезд ожидался изо дня на день. Приближался день карнавала. Наконец, к своим присоединилась и Лиза, которую до Вентимилии проводил Мирано, сердечно простившийся с ней на границе.