— Ну-с, — ироническим голосом, не предвещавшим ничего хорошего, прервал наконец молчание Штерн, — хороший персонал вы подобрали себе, голубчик: Журдан ускользнул! Его любовница — ваш самый талантливый агент — организовывает революцию, разоружает войска, топит жандармов в речке, в которой двухлетний ребенок утопиться не может. Под вашим носом какой-то «КМ», пользуясь нашими же антеннами, из дома, находящегося против дирекции полиции, целый день измывается надо мной! А когда случайно раскрывают его убежище, находят двери квартиры настежь и у вас перед носом заведенный старый граммофон, приветствующий вас траурным маршем. Да! нечего сказать — дожил я. Под вашей охраной меня, Штерна! — крикнул он, ударив по столу, — в моей собственной вилле пытались сжечь!
Слушайте же, раз навсегда. Если в течение трех дней вы не уберете бесшумно с этого света всех главарей и организаторов восстания, не найдете мерзавца, сорвавшего мобилизацию, не проломите черепа Журдана, и если ваши агитаторы немедленно не углубят эффект моей речи и не устроят так, чтобы народ меня начал считать своим избавителем, то судьбы Риго и Флита вам не миновать.
В расчете своем Штерн не ошибся, он достиг желаемого эффекта. Призванные возвращались по своим домам, неся впереди его портреты. Нередко, пока его портрет колыхался в первых рядах, арьергард громил магазины. Бастующие начали становиться на работу — автомобили и поезда забегали. Вице-адмирал оправдал надежды Штерна и сумел, не унижаясь, сгладить инцидент. Огорчило Штерна, что Мартини отказался взять на себя устранение с этого света О'Генри. Но от этой белоручки он ничего другого не ожидал. Его удивляло даже то, что Мартини согласился расстрелять Флита. Но удивлялся он недолго. Флит мешал Мартини и такой удобный случай упустить, по его мнению, даже белоручке было невозможно.
Педантично Штерн сверял рапорт особого отдела министерства с газетной рубрикой дневных происшествий. Застрелился техник Седлачек. В драке от ножевой раны погиб одноглазый Джек. Отравилась Ванда, шпионка, от несчастной любви — гласила газетная заметка. В Тегеране в местной европейской колонии произошел ужасный скандал. Известный филантроп Журдан был пойман мужем бывшей венской шансонетки Фриды in flagrante, муж убил ее. Решение суда ожидалось, как говорил корреспондент, во всех кругах местного общества с большим нетерпением. Штерн улыбнулся. Он не сомневался, что подписанные им утром два чека не только принесут мужу освобождение, но и дадут ему возможность жить, не отказывая себе ни в чем. Штерну было мало этих трупов, главный виновник упорно ускользал от его мести.
XIV
Гигантский дом блокировала полиция. На шестой лестнице все квартиры были очищены от жильцов. В стеклянный фонарь швейцара то и дело заглядывали детективы. По сто раз в день швейцару задавался тот же самый вопрос:
— Звонил ли 273?
И всегда уже пятый день получали в ответ тот же отрицательный знак головой.
Несмотря на хаос, царивший вокруг Жана, он ни на секунду не терял своего достоинства — достоинства, соответствовавшего его социальному положению. Даже шефа полиции удивили его ответы, показывавшие, как идеально он знал особенности нескольких сотен своих жильцов. На вопрос его, кто подозрителен в доме, он указал шесть квартир, а в том числе и квартиру 213 — квартиру этого зловещего Орлицкого. Мастерам сыскного дела было непонятно, как, имея в своем распоряжении лишь несколько подростков, тучный старик умудрялся быть в курсе всех деталей жизни своих жильцов. Шефу полиции Жан раскрыл свою тайну:
— Сорок лет опыта у меня, не шутка это? А потом и автоматы помогают. Вашим людям они ничего не сказали, а мне достаточно лишь мельком взглянуть на них, чтобы знать, что случилось за день. Автоматы работают столько времени, сколько разрешает им опущенный в них жетон. Каждая квартира при взносе квартирной платы получает обратно жетонами 10 % своего взноса. Пользуется она ими больше — должна купить жетоны.
Он показал рукой на дверь, которая из фонаря, служившего ему канцелярией, вела в широкий длинный коридор. Стены в нем были покрыты мраморными досками. Доски были разделены на квадратные поля, а каждое поле еще на восемь квадратов. В каждом квадратике или виднелись ленты счетчиков или виднелись циферблаты со стрелками внутри них. Каждое поле было снабжено номером — это был в то же время и номер квартиры.
— Видите, например, этот маленький квадратик. Он показывает расход электричества, этот количество мусора, этот телефон, всего их восемь. Посмотрите № 63, например, — у этого перерасход в автомате почты, остальное все нормально, даже я бы сказал, неиспользовано. И электричества мало израсходовано, а домой приходит поздно. В книге жильцов стоит, что в полиции он отмечен, как банковский чиновник. А теперь сами судите, имею я право сомневаться в его исправности?