- Господи Боже,- автоматически перекрестился Михаил, - никогда бы до этого не дошел. Гвардия там, где император, и не мне ломать эти обычаи, введенные еще пращурами. Конечно, я поеду на восток один.
Они обнялись и разошлись, довольные разговором. Николай – тем, что брат все же собрался на военные действия на Дальнем Востоке, где все до сих пор идет не как надо и смена командующих ничего не меняет. Михаил – тем, что брат одобрил все его просьбы. И он не только получил просимое звание, но и так нужные деньги, полномочия, оружие и продовольствие. Все впереди хорошо, просто замечательно.
Линевич, сегодняшний командующий, с одной стороны, порадуется. Великий князь Михаил Александрович будет ему большой подмогой в выбивании всяких припасов и резервов для армии. И более того. Ведь сам он может только требовать у столичных генералов, а у государя – императора лишь просить. Тогда как полковник Романов по-родственному может и прикрикнуть на брата Николая, если снабжения ухудшится. Ну, не то чтобы прикрикнуть, но придавить, не взирая на звание и положение.
С другой стороны тот же полковник Романов будет, скорее всего, даже не вторым, а первым командующим и монарх будет поддерживать именно его! Каково будет генералу, ответственному за армию?
Ну как сказать поведет себя великий князь Михаил Александрович, а вот гражданин России XXI века Александр Сергеевич Вершинин будет делать именно так. Он то, недоученный историк, знает, хоть и на троечку, итог деятельности всех этих генералов в начале ХХ века. И поэтому, ничуть не помедлит с лишением их чинов и должностей с последующем выпинованием пинком под задницу.
Только бы он сам смог. Обе половинки, поместившие в одно тело, – и Михаил Александрович, и Александр Сергеевич – синхронно вздохнули. Лишь бы великий князь сумел стать хотя бы средним полководцем. Ведь его половины личности – и XX века, и XXI много чего знают и понимают, но совершенно не умеют воевать. Получится ли у него?
Поспешил. Война уже началась, как всегда, не дождавшись главного героя. И в связи с этим он поехал на военный театр уже в этот же день. То есть поговорил с государем – императором, заказал полковничий мундир, побывал в генштабе и на поезд!
Конечно, великий князь это не рядовой полковник Российской армии. Даже мундир ему пошили вне очереди и перед регулярными генералами из отменного замечательного английского сукна, и в генштабе его принял сам начальник генерал В.В. Сахаров, не отмазался занятостью.
Да только радости это не принесло. Генерал с указкой на карте дал объктивку, довольно пессимистическую. Армия, как начала отступать с началом военных действий, так и продолжала отступала. Флот выглядел лучше, хотя и ему хвастаться было нечем. И успокаиваться было нельзя – битвы под Москвой с последующим контрнаступлением здесь не будет. Увы, в другой реальности, Россия войну проиграла и затем до середины ХХ века (до 1945 года) мучалась от этой несчастной войны.
В дурном настроении он покинул Питер – еще Санкт-Петербург. Железная дорога – основная транспортная артерия страны в ХХ веке – была в ужасном состоянии, что было понятно. Российская армия, как всегда, тоже опаздывала на войну и сейчас теснилась вдоль железнодорожной магистрали, стремилась быть сразу и вся.
Впрочем, сам великий князь от этого непосредственно не страдал. Его личный вагон, выделенный его превосходительством министром путей сообщения, уже несколько часов стоял на вторых путях железнодорожной станции Санкт-Петербурга, мог быть прицеплен к любому составу, угодному его императорскому высочеству.
Ну что скажешь, молодцы! Михаил Александрович кивнул чиновнику по особым поручениям, принесшего это извещение, и отправился дальше.
И на МПС было не так хорошо, как виделось это на станции. Тысячи солдат, офицеров и даже генералов дневали и ночевали в ожидании «своего состава». А его все никак не было.
Михаил Александрович был не чванлив и, разумеется, был бы рад довести хотя бы их превосходительств до поле брани. Проблема была в том, что генералы были на станции не одни, а со своими бригадами и дивизиями и великокняжеский вагон, какой бы он большой не был, увезти в раз тысячи людей и лошадей никак не мог.
Хотя, - подумал Михаил Александрович, - тысячи может и нет, а вот несколько десятков можно попробовать. Кстати, а кто это?
Он посмотрел на персону от медицины, представившую, как ему показалось, хорошенькой сестрой милосердия лет двадцати. У не все было прелестно: