Подшивалов молча козырнул. У себя дома он бы просто велел бабам сидеть на кухне. А коли не послушаются, то смачно выпорол бы всех, так что неделю б не сидели. Но это вряд ли. Что б казачка до своего казака не послушалась!
А эти, со света, им это не так и то не эдак. Тьфу!
Войсковой старшина с недовольной миной ушел из палатки, но отдохнуть в последние часы перед боем бог ему не дал. Или не бог, а его антипод. Ну, вы понимаете? В общем, в проеме входа мелькнула знакомая фигура и в палатке оказалась Мари!
Михаил Александрович сразу же напрягся. Что японцы, эти простодушные дети макак и церемоний, против них можно отбиться огнем стрелкового огня. В крайнем случае судьбу боя решит рукопашная.
А против женщины, что он решит, особенно если это законная и, надо сказать, весьма любимая жена? Ну, зачем она сюда, практически на поле боя, явилась? Конечно, авиации еще нет, как и танков. И что она может заменить?
Он поспешил ей навстречу, ведь Мари, стремительно влетев в палатку, остановилась. То ли решив, что достаточно, то ли слегка заблудившись в сумраке полотняного помещения.
Галантно поцеловав ей руку, потом, не выдержав, в алую щечку, такую прелестную, Михаил Александрович озабочено спросил по-английски:
- Помилуй бог, но почему ты сюда явилась? Здесь же скоро начнется бой, тысячи ружей начнут бить!
Как бы не слыша слов своего мужа, она задумчиво спросила:
- Скажи, дорогой, а это женщина, она твоя любовница, о которой все говорят?
Михаил Александрович на такой вопрос, по-мужски циничный и наглый, но спросила его молодая женщина (!), немного потерялся. Врать? А смысл? Все одно поймет. А не поймет, так придумает.
- Да, Мари, она моя любовница! - подождав немного и, помолчав в ожидании пощечины? Истерики? Криков? Продолжил: - это было, конечно, до тебя.
- Думаешь? - вопросительно-утвердительно сказала она. Видимо, хотела с ней поговорить. Ха, языком жестов?
До сих пор все говорящие здесь знали английский – от императора и его брата до придворных аристократов и прислуживающих слуг. Но Алика вроде бы английский не знала. М-гм, или знала?
- Дорогая моя, до свадьбы и после свадьбы – это две большие разницы! Я никогда не буду изменять такой прекрасной женщине, да еще дочери английского короля. Клянусь!
-Да? - мягко сказала Мари, подтолкнула его к стулу – великий князь сел – не дело это висеть каланчой в палатке. Его жена немедленно уселась к нему на колени
- Знаешь, - обняла она его за шею, протянув руки, - я так долго к тебе шла и на таком расставании. И не хочу тебя терять. Обещаешь, что не будешь мне изменять?
- Обещаю, - с удовольствием пообещал ей Михаил Александрович. Он любил ее и не хотел терять, она тоже. Это главное. А что там делал свободный мужчина, по большому счету, не важно. Ни уголовный кодекс, ни угрызения морали его не затрагивали.
- Я останусь здесь у тебя? - как бы между прочим поинтересовалась Мари.
Великий князь помолчал. Ругаться он с нею не хотел, но и соглашаться тоже. Здесь скоро будет бой, и будут убивать!
- Эта женщина будет здесь, а я, значит, нет? - с повышенным тоном заговорила она, собираясь напомнить ему, что она недавняя герцогиня Эдинбургская, а сейчас еще великая княгиня, и не потерпит…
- Я мужчина, а ты женщина, - перебил ее Михаил Александрович, - мне Всевышним предположено защищать свою Землю и, если надо, умирать. Тебе же надо рожать и воспитывать детей. Куда ты лезешь?
У него был настолько жесткий и холодный тоном, что даже Мари, аристократка в не первом поколении только заблеяла:
- А-а?
- А эту женщин я тоже прогнал, хотя ей по специальности поле боя ближе. Она хирург и уже на практике показала свою полезность, прооперировав сотни раненых. Ты же, что будешь делать ты? Мари только вздохнула. Как женщина, она знала ответы на любой вопрос. Как политик, понимала, что все это пустые слова. и потому молчала, давая своему мужчине выполнять и брать ответственность на себя.
- Сейчас будет бой, а ты уедешь в Ставку, к генералу Куропаткину. Алексей Николаевич слишком Дон Жуан и слишком придворный, чтобы выгнать жену самого цесаревича.
- Цесаревича? - вытаращила на него глаза Мари, еще не зная его новый/старый статус.
- Цесаревича! - твердо подтвердил великий князь и отправил жену с Надеждиным, которого он взял в штаб бригады нечто вроде дежурным по особым поручениям.