— Подождите, пока они сами нас спросят. В конце концов, мы не нанимались подчищать промахи цетагандийской службы безопасности, не так ли? Это их проблемы.
Едва заметная улыбка, которая мгновенно исчезла, дала Майлзу понять, что этим аргументом он пилота убедил.
— Да, сэр, — откликнулся тот, отметив интонацией выполнение приказа, и, следовательно, ответственность теперь лежит на Майлзе как старшем офицере, а не на нем, простом техник-сержанте. — Как скажете, сэр.
— Майлз, — проворчал Айвен. — Какого черта ты творишь?
— Наблюдаю, — чопорно ответил Майлз. — Я собираюсь понаблюдать и узнать, насколько хорошо цетагандийская служба безопасности станции справляется со своими обязанностями. Думаю, Иллиан хотел об этом знать, верно? О, разумеется, в свое время они придут, чтобы задать нам ряд вопросов и забрать эти игрушки, и таким образом я получу больше информации взамен. Расслабься, Айвен.
Айвен откинулся в кресле. Потревоженный его движением воздух постепенно рассеивался, пока текли минуты, не привнося более суеты в повисшую в маленькой капсуле скуку. Майлз осмотрел свои трофеи. Нейробластер оказался исключительно великолепным цетагандийским гражданским изделием, не военного образца, что само по себе было странно. Цетагандийцы не поощряли распространение опасного личного оружия среди своего гражданского населения. Однако на корпусе отсутствовал причудливый орнамент, по которому можно было бы судить о принадлежности игрушки какому-нибудь гем-лорду. Бластер был прост и функционален, а размеры говорили о том, что оружие разработано так, чтобы его было легко на себе спрятать.
Короткий стержень был еще необычнее. Запаянный в прозрачную оболочку, он было невероятно блестящим, и казался декоративной безделушкой. Но Майлз был уверен: осмотр под микроскопом обнаружит чрезвычайно плотную схемотехнику электронных цепей. Один конец устройства был плоским, другой покрывал рисунок, похожий на печать.
— Похоже, это куда-то вставляется, — заметил он Айвену, поворачивая стержень на свету.
— Может, это вибратор, — хихикнул Айвен.
Майлз фыркнул.
— У гем-лордов, кто знает? Но нет, не думаю.
Канавки печати на торце изображали какую-то когтистую хищного вида птицу. В глубине выгравированного рисунка угадывались металлические нити электронных контактов. Где-то у кого-то есть ответная часть, устройство с вырезанным на нем узором кричащей птицы, с комбинацией кодов, которые освободят крышку, освобождая… что? Другой кодовый узор? Ключ от ключа… Все же узор был чрезвычайно элегантен. Майлз улыбнулся совершенно восхищенный.
Айвен глядел на него с тревогой:
— Ты ведь намерен вернуть это, правда?
— Конечно. Если попросят.
— А если нет?
— Полагаю, оставлю на память, как сувенир. Слишком милая вещица, чтобы взять и выбросить. Может, отвезу ее домой, в качестве презента Иллиану, пусть его ребята из шифровальной лаборатории поиграют с этой штучкой для тренировки. Им ее где-то на год хватит. Это не кустарная поделка, это даже я понимаю.
Прежде чем Айвен придумал новые возражения, Майлз оттянул свой зеленый китель и опустил устройство во внутренний нагрудный карман. С глаз долой — из сердца вон…
— А вот это не хочешь себе оставить? — протянул он кузену нейробластер.
Определенно, Айвен хотел. Купившись на такой дележ трофеев, Айвен, теперь соучастник преступления, спрятал миниатюрное оружие под своим кителем. Припрятанное оружие и тайна его происхождения помогут Айвену, как рассчитывал Майлз, хранить серьезность и быть официально вежливым в течение всей предстоящей процедуры высадки на станцию.
Наконец диспетчер направил их к новому причалу. Они пришвартовались на два причальных кармана выше, чем тот, к которому их направили вначале. На сей раз двери открылись без приключений. После мгновения нерешительности, Айвен вышел через гибкий переходной рукав. Майлз последовал за ним.
В сером помещении, почти идентичном тому, куда они попали в первый раз, — разве что чуть почище и лучше освещенном, — их ожидали шесть незнакомых людей; посла Барраяра Майлз узнал сразу же. Лорд Форобьев, был человеком крепкого сложения, около шестидесяти стандартных лет, с острым взором, улыбающимся, но сдержанным. На нем был мундир в цветах его дома: красного вина с черной отделкой, скорее формальный в данной ситуации, подумал Майлз. Его сопровождали четыре охранника в барраярской зеленой форме. Два официальных лица цетагандийской станции, в лилово-сером облачении почти того же стиля, какой был у незнакомца, только у них покрой был посложнее, держались чуть в стороне от барраярцев.