Проезжая на «Колеснице» через одну из деревень, путники поразились, как она отличалась от живописных и зажиточных поселений якутов. Внутри невзрачных душных и смрадных лачуг, едва ли годившихся для размещения животных, почти невозможно было дышать.
Трудно вообразить более отталкивающие существа, чем здешние туземцы. Жан привел такую цитату из общей географии: «Чтобы предохраниться от морозов, остяки северной Сибири носят двуслойную одежду: сверху оленью шкуру, а снизу — грязь!»
Питаются сибирские дикари почти исключительно полусырой рыбой и практически не обработанным мясом.
Все это характерно для кочевников, чьи стада разбросаны по тундре. Несколько отличаются от них обитатели поселков. Так, в городке Старохантайске путешественников встретили жители, с виду довольно приличные, но очень негостеприимные и недоверчивые к чужакам.
Женщины с лицами, разрисованными бледно-синей татуировкой, носили «вакошам» — что-то вроде красной вуали, украшенной голубыми полосками, юбки броских цветов и корсеты более скромных оттенков, грубый покрой которых портил их фигуры; девушки стягивали талии поясами с бубенчиками, позвякивавшими при каждом движении, словно амуниция испанского мула.
Что касается мужчин, то зимой — а многие еще одевались так, словно на улице стоял жестокий мороз, — они походили на диких зверей, ибо кутались в одежду из шкур мехом наружу. Головы скрывали капюшоны, так называемые «малицы», или «парки», в которых были прорезаны щелочки для глаз, рта и ушей. Разглядеть их лица не представлялось возможным, что, вероятно, ни у кого не вызывало особых сожалений.
По дороге «Прекрасной Колеснице» то и дело встречались сани, в этих местах называемые «нартами». В нарты впрягают в среднем трех оленей. Упряжка весьма примитивна: ею служит простой ремень, пропущенный под брюхом животных и привязанный за их рога. Нартами управляет один погонщик, и они одолевают по снегу семь-восемь лье без малейшей передышки.
Не стоило ожидать такой прыти от оленей, тянувших тяжеленный фургон. В то же время грех было на них жаловаться: они делали свою работу безотказно и надежно.
По этому поводу господин Серж как-то заметил, что разумнее заменить оленей на лошадей, как только удастся их раздобыть.
— Заменить? Зачем же? — изумился господин Каскабель. — Вы думаете, у них не хватит сил дотянуть нас до России?
— Если бы мы направлялись на русский Север, — ответил господин Серж, — я бы не волновался. Но мы идем в центральную часть России — а это совсем другое дело. Олени с большим трудом переносят тепло; жара изнуряет их и лишает всякой работоспособности. Поэтому в конце апреля их несметные стада мигрируют на Север и на высотные плато Уральских гор, где всегда лежит снег.
— Ну что ж! Придумаем что-нибудь, господин Серж, достигнув Европейской равнины. Но, по правде говоря, какая потеря — расстаться с нашей упряжкой! Судите сами: какой фурор мы произведем, явившись в самом разгаре пермской ярмарки с двумя десятками оленей, запряженными в колесницу семейства Каскабель! Какой эффект, какая сногсшибательная реклама!
— Да, пожалуй, настоящая сенсация, — улыбнулся господин Серж.
— Нет, триумф! Триумф, вы хотите сказать! И кстати, — добавил господин Каскабель, — не правда ли, мы твердо договорились, что граф Наркин — член моей труппы и, если понадобится, не откажется выступить перед публикой?
— О да! Железно.
— Тогда, как глава труппы, попрошу вас не пропускать репетиции и не увиливать от занятий по развитию ловкости рук! Поскольку все думают, что вы делаете это ради развлечения, то ни дети, ни моряки не станут удивляться. Хм! А знаете, вы уже достаточно искусны!
— Разве могло быть иначе с таким учителем, как вы, дружище Каскабель?
— Прошу меня великодушно извинить, господин Серж, но, уверяю вас, вы необыкновенно одарены от природы! Еще несколько приемчиков, и вы станете несравненным жонглером и фокусником! Уверен — вас ждет большой успех на подмостках!
Шестого мая «Прекрасная Колесница» вышла на берег Енисея в сотне лье от озера Еж
Енисей — одна из величайших рек Азиатского континента; на семьдесят второй параллели он впадает в одноименный залив Ледовитого океана.
Не осталось уже ни одной льдины на поверхности широкой реки. Большой паром для экипажей и путников, курсировавший между берегами, перевез маленький караван с людьми и имуществом, взяв немалую плату за проезд.