Да черт бы с ней, с мафией... Туда ему пути больше нет, как и желания. Он не выдержал, сломатся, он слабак для этого бизнеса. Все его друзья там, а он... Н-да, после этого они точно первыми в него плюнут. Взялся — выполняй, и нечего нюни распускать. Его обо всем предупреждали загодя. Винить в этом обломе некого, кроме себя. Да если так подумать, то и вообще во всех своих злоключениях он виновен сам. Значит, не очень-то и хотел чего-то добиться, если не получилось. Не проявил должной напористости, изворотливости, не верил в себя и подсознательно заранее был настроен на неудачу. Ведь облом с разведшколой — не первый в его жизни, у него и до армии не выходило ничего толкового из его планов. Может быть, в этом и есть причина его несчастий?
Хорошо еще, что Цезарь вовремя его вычислил. А то Яковлев всех бы подставил. И что ему приспичило утопиться именно там? Устроил сцену напоказ, порисовался вволю, как будто не мог тихо-мирно удавиться дома, без лишнего шума и оповещения всего белого света. Дураку понятно, что из-за его истерики как минимум четверо дошли бы к стенке, а остальных ждали бы гостеприимные урановые рудники. Цезарь — черт с ним, у него все равно ничего человеческого нет, кроме организма, ему самому до
Фонаря собственная судьба. А остальные? У Жорки мать старенькая, только помощью сына и живет...
Его сжигал стыд. Ладно, он себя считал подонком, но остальные ребята детей не убивали. За что он их за собой на тот свет потянуть хотел? Вот вам еще один повод пове-ситься — и очередной облом. Даже копыта отбросить самостоятельно не сумел. Вот если б кто-нибудь пришел и вздернул его... А Цезарь настоящий садист, ведь наверняка предвидел подобную ситуацию и еще издевался: «Зачем мне силы тратить?» Сказал бы сразу — пули жалко.
Валера с тоской посмотрел на петлю, свисавшую с потолка. Дожил — даже не смог заставить себя умереть. Интересно, он хоть к чему-нибудь в этой жизни приспособлен? Меланхолично стряхнул с себя мусор, ссыпавшийся на него со столика. Сдохнуть не получилось — надо ложиться спать. Он залез под одеяло.
Первое, что увидел Валера, продрав глаза, — петля, закрепленная на крюке для люстры. Вспоминать события предыдущей ночи не хотелось. Идиот... А если бы не промахнулся? Болтался б сейчас, как сосиска, выпучив глаза и вывалив язык. Дурак. Он вновь закрыл глаза, и тут до него дошло, что в квартире ночью, если не с утра, побывал кто - то посторонний. Комнату вместе с царившим в ней немыслимым срачем заливал дневной свет, а Валера хорошо помнил, что не раздергивал шторы как минимум неделю. Кроме того, тянуло свежим ветерком — открыта форточка. Кто бы это мог быть? Ключей он вроде бы никому не давал. Если только ребята заходили проведать его, им ключи на фиг не нужны, у всех отмычки есть...
— С добрым утром! — раздался ехидный голос откуда- то из-за спинки кровати.
Валера подскочил как ужаленный, уселся, оглянулся. В кресле, скинув с него весь хлам, сидел Матвеев. Дикое сочетание — засранная до предела комната, и среди куч дерьма — холеный Цезарь в дорогом костюме, с вечным учебником на коленях и импортной сигаретой в длинных пальцах. Щелкнув золотой, украшенной вензелем зажигалкой, незваный гость закурил и добавил:
— Я уже два часа жду, когда ты проспишься.
— Как ты попал сюда?
— Через дверь, разумеется.
Ну да, Валера задал самый дурацкий вопрос, какой только мог придумать.
— Ты бы хоть изредка убирался. Живешь, как в свинарнике. Самому не противно?
— Я сам себе опротивел, — вяло ответил Валера.
— Заметно, — Цезарь глазами показал на петлю.
В принципе, Валере было начхать, что о нем подумает Цезарь, — он еще не протрезвел со вчерашнего, и, соответственно, все моря и океаны плескались где-то на уровне его колен.
— И долго ты пить собираешься?
— Пока все не выпью.
— И дальше?
Валера ничего не ответил. Разговор явно был бессмысленным.
— Так вот. Водки я тебе оставил, только чтобы опохмелиться. Хватит. В восемь вечера зайдешь ко мне. Трезвый и в человеческом виде.
— Я могу узнать, чем вызван проблеск интереса к моей персоне?
— Можешь. Поедешь с нами на пару недель.
Яковлев покачал головой, кисло усмехнулся:
— Лучше сразу застрели, пока я еще одно дело не провалил.
— Как хочешь. — Он остался совершенно бесстрастным. — В таком случае с завтрашнего утра будешь выходить на работу в гараж. Оттуда тебя тоже не увольняли.
Он поднялся, перешагивая через мусор на полу, вышел в прихожую. Валера слышал, как тот возился, одеваясь, затем хлопнула входная дверь.