Все прошло по плану. Наблюдавшим казалось, что они смотрят прекрасно снятый детектив из жизни западных гангстеров. Артур с его непередаваемым взглядом киллера сидел в роскошном кресле и вершил суд. Около него вертелись две молоденькие — малолетние — горничные в облачении булгаковской ведьмы Геллы, «придворные» лизоблюды подхватывали каждое его междометие. На коленях посреди комнаты стоял молодой связанный парень, якобы мечтавший свести счеты с Артуром за то, что тот лично лишил девственности его сестру, после чего «подарил» ее своим подхалимам. Девушка попыталась отравиться, не в силах пережить такое унижение, а ее брат заложил Артура ментам.
На самом деле имела место история с точностью до наоборот. Девочка эта была влюблена в Артура — у женщин иногда бывают странные причуды — и попыталась покон-чить с собой вовсе не после изнасилования, а после известия о предстоящем аресте любимого. Тогда он передал ей, что не берет с нее никаких обещаний, но если он не будет расстрелян и она дождется его, то он женится на ней. На основе этого происшествия и был составлен весь сценарий ареста. Брату этой Раисы, Володе, заплатили за эпизодическую роль, «загрузили» его необходимой информацией и придали аресту яркую романтическую окраску — это ведь так красиво! Володя, знавший, что нормальные мафиози дома ничем от обычных людей не отличаются, что все их золотые дворцы и хрустальные дачи — выдумка досужих авторов модных детективов, пришел в детский восторг и попросился «под крылышко». Хромой, который лелеял мечту подобрать молодежь не хуже ясеневской, предложил ему считать участие в спектакле своим первым заданием.
В самый разгар живописной сцены суда и явились менты. Артур не испугался, не заметался в отчаянии — даже не удивился. Он был пьян в дым, курил свои любимые сигары и не оставил этого занятия, даже когда зазвенели наручники. «Горничные» подняли запланированный визг, лизоблюды рванули в разные стороны в очевидном ужасе перед ответственностью — но их повязали на лестничной клетке, — «быки» тупо хлопали глазами, «спасенный» парень плакал от признательности спасителям — все было как в сказке с хеппи-эндом. Один Артур не пошевелился, и знавшие его достаточно хорошо отчетливо видели: будь он ребенком, он бы расхохотался и запрыгал на одной ножке, показывая пальцем на людей в форме: «Обманули дурачка на четыре кулачка, ля-ля-ля, ха-ха-ха!» Но Артур был взрослым человеком, поэтому он с издевательской
Вежливостью и царственным высокомерием допрашивал ментов: кто они такие, чтобы задерживать его? Какой чин у их офицера и почему не прислали человека рангом повыше? То есть вел себя, как заправский зажравшийся и считающий себя безнаказанным бандит. Предложил им сумасшедшую взятку — так, чтобы об этом слышали свидетели и понятые. Менты, естественно, вынуждены были отказаться, получив таким образом возможность лишний раз продемонстрировать верность закону.
Артур не произнес ни единого классического оскорбления, даже «мусора», «легавые» и «менты» в его лексиконе отсутствовали, не гнул пальцы — играл роль главаря в со-ответствии с духом времени. Весь его тон, каждая фраза были пропитаны таким презрением, издевательства оказались настолько тонкими, что менты их хорошо чувствова-ли, а придраться не могли. Артур показывал им, что считает себя аристократом, а их — плебеями. Они ярились, не находя в себе умения хотя бы казаться достойными про тивниками, будучи бессильными поставить его на его истинное место — уголовник, бандит, отщепенец, отбросы общества. И еще больше их злила роскошная обстановка квартиры, недоступная им. Интересно, сколько из них в глубине души хотело бы побывать на месте Артура в пике его карьеры? Сколько хотело бы располагать такой же не показной, а действительной властью? Вертеть людьми, как марионетками, быть способными купить весь мир, наслаждаться лестью и преклонением тех, кто никогда не сможет взлететь высоко, идти по распростертым телам, по склоненным в угодливом поклоне спинам, как по ковру... Быть тираном, необузданным диктатором... Ведь не так много людей приходят работать в милицию, чтобы поддерживать закон и порядок, большинство — чтобы их уважали или хотя бы считались с ними. Они идут за видимостью власти, которую дают форма и оружие, за уверенностью в себе, которой многие лишены от рождения... Артур, сидевший в кресле с коньячным бокалом в одной руке и с сигарой в другой, был окружен царской роскошью, он сам добился власти и во время задержания даже подавлял волю пришедших за ним. Лишенный всего, он оставался правителем. Сколько ментов задумалось о том, правильный ли они сделали выбор, если криминал дает осуществление