Раскурили его здесь же, под деревом. Ради такого дела Толик спустился с небес на землю, но держался подальше от гневно — для острастки — сверкавшего глазами Воро-нина. Дальнейшее Валера помнил урывками... Помнил, как они устроили мафиозную разборку снежками с командой местной молодежи на предмет: кто лучше — комиссар итальянской полиции Катгани или чикагские гангстеры? Команда Цезаря считала, что Катгани, и поэтому плотно обстреляла местный молодняк. Били прицельно, и через пятнадцать минут территория была очищена от приверженцев чикагских гангстеров. Зато на горизонте появился наряд милиции. Валера протер глаза — какая может быть милиция в новогоднюю ночь?! — затем вытаращил их. Таких пьяных ментов он никогда в жизни не видел. Загадочным был даже способ, которым они удерживали равновесие, передвигаясь на двух конечностях, — теоретически они могли идти только на четвереньках. Воистину, возможности советской милиции безграничны...
— С властями переговоры веду я, — заявил Цезарь. Стараясь идти твердо, он направился к ментам: — Господа менты, вам кем хотелось бы стать: комиссаром Катгани или чикагским гангстером?
— Гангстером, — ответил один.
— Почему?!
— Стреляют по ним одинаково, но в Чикаго платят больше, — резонно заметил мент.
— А как же закон? — поражался Саша.
Менту, чувствовалось, за словом в карман лазить не приходилось.
— Я защищаю советский закон. А ты предлагаешь мне место за бугром. На их буржуйские законы я могу и плюнуть, они мне не матери родные.
Потом они с ментами выпили шампанского, запили водкой — нет, кажется, все было наоборот, — и все из горлышка, ВДВ сказал:
— Ну, че, приезжайте ко мне в Чикаго, я вас в качестве своих правых рук возьму.
— А ты иносранец, что ли? — изумился мент.
— А як же? Черкай адресок: штат Саратов, деревня Чи
Каго, Бродвейский тупик, Белый дом. Там общага, спросишь у вахтера советника Босса по делам чикагских гангстеров, тебя ко мне сразу проведут. Только не спугай! Я советник Босса, а не Шефа. Шеф живет в переулке Енисейских Полей и занимается итальянскими комиссарами Каттани и английскими сыщиками Шерлоками Холмсами.
Потом они еще выпили, менты ушли, команда Цезаря — тоже. Они к кому-то привязались, потом к ним кто - то полез... Как Валера добрался до постели, он не помнил совсем.
...Толик, донельзя потешный и выглядевший натуральным Дедом Морозом, вошел в подъезд без десяти минут полдень. Потоптался перед дверью, смахнул снег с валенок (это только так кажется, что валенки неуклюжие и громоздкие. На деле — удобнейшая обувь, теплая и мозоли не натирает. Да и тулупчик тоже... Старики русские далеко не дураками были), позвонил.
«Глазка» в двери не было, поэтому Голик ничуть не удивился, услышав настороженный мужской голос, поинтересовавшийся личностью гостя. «Так я тебе и сказал», — подумал он и отбарабанил заученную фразу. Мужской голос сменился звонким и восторженным детским голоском: «Дедуска Молое!» Надо же, четыре года, а правильно говорить еще не научилась, мелькнула какая-то левая мыслишка.
Щелчки бесчисленных замков, дверь распахнулась, и девочка выскочила на лестничную площадку. Свежеумытое личико, сияющие искренней радостью глаза и огром-ные розовые банты в тоненьких косичках — непосредственный ребенок вызывал куда большую симпатию, чем мамаша. Чопорная и надменная, Алевтина стояла в дверях, и улыбка казалась приклеенной на ее красивом, но безжизненном лице. А за спиной Журавельниковой в полутьме коридора маячила внушительная фигура телохранителя.
Толик торжественно прошествовал прямо в валенках в гостиную, оставив на ковре следы тающего снега. Увешанная игрушками елка — лесную красавицу нарядили так, что хвои видно не было. — вручение подарков, традиционное рассказывание сказочки... Мысленно он поблагодарил предусмотрительного Цезаря за целый день репетиций — ребенок задавал такое количество неожиданных вопросов, что порой выкрутиться было сложновато.
Дамочка с благостным лицом, сложив руки на животе, столбом торчала рядом, пока девочка прыгала у Толика на коленях. Охранник с вымученной улыбкой на физиономии подпирал плечом дверной косяк. Судя по всему, ему осточертело сторожить двух Аль неизвестно от кого. «Не устерег», — злорадно, с оттенком собственного превосходства думал Толик. Тем не менее от скуки охранника могло не остаться и следа, если бы он запоздало почуял опасность. От него необходимо было избавиться. Сделав вид, что не врубился в обстановку и перепугал «любовника» с мужем, Толик принялся уговаривать «папу» сыграть роль этакой веселой коняшки. Альбина моментально сообщила Деду Морозу, что это не папа, папы нет, а это дядя Гриша, но она охотно покатается на его шее. Дядя Гриша с таким ужасом глянул на. Алевтину, что та сжалилась, разрешив ему отлучиться покурить на лестничную клетку.