— Представляю. Противоядие существует только одно — не общаться с ними вообще. А поскольку свинью может подложить и мужик, то, если хочешь спокойной жизни, уходи в горы или в тайгу и живи отшельником.
— А если вредит собственная мать?
Вопрос повис в воздухе. Витька еще раз вздохнул, брезгливо скривившись, опрокинул в рот вторую рюмку водки.
— Мечту жизни мне зарубила...
— Это что-то новенькое — я не слышал, чтобы у тебя была мечта жизни.
— Ты много чего не слышат. Кстати, напомни мне потом — я та-акую вещь узнал. И тоже — баба пакость готовит.
— Кому?
— Сашке. Но это позже, сегодня, но позже. Это пока не горит, у меня даже не все данные собраны.
— Уговорил. И что учудила твоя мать?
— Убила меня. Наповал. Прикинь, я хотел быть программистом.
— Ты?! Вить, ты на каком курсе техникум бросил?
— На втором. А какая разница — он все равно пищевой. Какой из меня повар? Я пошел-то туда, чтоб мать отстала, мне эта специшгьность на фиг не уперлась. Я сам книжки читал, языки программирования учил... Знаешь, сколько у меня книжек дома? К парню знакомому ходил, у него компутср есть...
— И мать тебе запретила? И книжки отобрала?
— Хуже. Я же компутср хотел купить. Свой, понимаешь? Чтоб стоял на столе в моей комнате, чтоб я на нем извращался столько, сколько хочу. Э, что тебе объяснять? Ты не программер, тебе не понять... Для меня компутср значит столько же, сколько Джульетта для Ромео.
— Вот только не говори, что ты Шекспира читал. Все равно не поверю.
— Не читал. И пока не собираюсь. Я понаслышке знаю. Да что ты прицепился ко мне с этим Шекспиром? Я не на уроке литературы, я про компутер рассказываю. В общем, я как начал с тобой работать, начал потихоньку бабки откладывать. Не все, понятно, часть тратил — с ребятами пивка попить, на баб, по мелочам. Но там много было, в одинаре столько не пропьешь, а поить весь район мне в падло. За два года накопилось, осенью я еще мотоцикл продал... Короче, предложили мне «трешку», я так подумал — она подержанная, да и зачем мне «трешка»? Да ну, думаю, пару месяцев поработаю — новую «четверку» возьму. Отказался. Перед Новым годом показали мне еще две машины. Нулевые, на одну мне хватало, но вторая — лучше и именно то, что мне надо. Я спросил у парня: «Две недели ждешь?» Я так прикинул — через две недели я как раз дотягивал до второй. Идиот, надо было сразу первую брать или в рассрочку добазариться... Ладно, Новый год я с ребятами встречаг, потом за этой дурой следил — я потом про нее расскажу, — в обшем, полторы недели меня дома не было. Прихожу — и никак не въеду, в чем дело: батя на диване в стельку пьяный валяется, на стене в большой комнате ковер какой-то задрипанный висит, стенку купили — тоже дерьмо. Квартира стала похожа на склад дешевого барахла. Захожу к себе — кровать какая-то стоит. Что такое, думаю? Отец вроде не так много зашибает, чтобы такие покупки сразу делать, тем более что мать золото в ломбард закладывала, а расплачиваться еще в конце декабря нечем было. А оказалось — мать нашла мою заначку! Она же как думает: все деньги в доме должны отдаваться ей, чтобы она давала отцу на бутылку, а остатки тратила своему усмотрению. Нет, я понял бы, если бы она взяла столько, чтобы побрякушки выкупить, на праздник там, а остальное оставила бы. Я и так собирался дать ей, я же понимаю, что родителям надо часть отдавать, я только сначала хотел комп взять, а остальное отдал бы ей, не считая... Знаешь, Лсрыч, что меня потрясло больше всего? Она ждала, что я буду хлопать в ладоши и радоваться, как дурак, что она забрала мои бабки! «Я же и тебе кое-что купила»... На кой ляд мне, спрашивается, кровать? В технарь съезди
Ла, взятку директору дала, чтобы меня восстановили. Ну зачем это надо было?! Я ее об этом просил? Так нет, она же мать, она же лучше знает, что мне надо! Она, видите ли, нашла деньги и испугалась, что я их пропью. Ну да — два года копить только для этого... В конце концов, это мои деньги, я сам их заработал, так какого хрена она ими распоряжается? Какая разница — я бы их пропил или батя?
Кто-то другой посмеялся бы над злоключениями Витьки, но Валера его прекрасно понимал. В один день лишиться всех своих сбережений — и именно тогда, когда они нужны позарез. Самое обидное, и не сделаешь ничего — мать родная, не посторонний человек. Домашний рэкет, ей-Богу.
— Вот так, — сказал Витька. — Я хлопнул дверью и ушел. И больше туда не пойду, потому что это не жизнь. Взял водки и пошел к тебе горе заливать. А к кому еще? Больше ни к кому не хочется... Ты мало говоришь и много слушаешь, тебе можно выговориться. Вот сейчас напьюсь, все скажу и пойду спать к кому-нибудь из ребят...