Он не успел подняться даже на пролет, когда сообразил, что парни хотят ограбить того приличного мужика. Недолго думая, Саша вернулся. Жертве уже успели пару раз дать отдых, когда он вмешался. Он не боялся получить но физиономии — дома и в школе ему доставалось не меньше.
Своим внезапным появлением и недвусмысленным желанием помешать грабителям он дал мужчине возможность уйти. Раздосадованные парни переключились на помеху и отдубасили его здесь же, в туалете, да так, что мало ему не показалось. Когда они оставили его в покое, ломило все тело и звенело в ушах. С трудом поднявшись на ноги, он подошел к зеркалу. Н-да... Видок такой, что днем собаки шарахаться будут, не то что люди. Глаз заплыл, под носом кровь, губы превратились в лепешки. Хорошо хоть зубы целы.
Он долго умывался; насколько это было возможно, почистил одежду, вымаранную в субстанции, покрывавшей пол уборной. Когда чистил пальто, опустил руку в карман и похолодел: пусто. Последнюю мелочь растерял во время драки. Саша готов был заплакать — ведь это означало, что ни завтра, ни послезавтра, ни в следующие дни поесть ему не удастся.
Поиски разбросанных копеек оказались безуспешными. Мрачный и угнетенный, он вышел на улицу, присел на корточки возле стены, опустил голову.
Через минуту к нему подсела сильно подвыпившая и порядком потасканная женщина. Саша брезгливо поморщился, потом вспомнил, что сам не лучше. На ее лицо был наложен сантиметровый слой вульгарной косметики, но и
Сквозь него просвечивала дряблая кожа. Волосы нечесаные; от нее разило грязью пополам с бормотухой и дешевым одеколоном. Тоже, наверное, негде жить, пришло ему в голову.
— Кто ж тебя так уделал, а, красавчик? — засюсюкала шлюха.
— Да ну! — отмахнулся Саша. — Дай лучше покурить, если не жалко.
— Для тебя — ну ничего не пожалею! — пообещала женщина и протянула «беломорину». — Давненько я тебя тут вижу. Ты приметный: высокий и хорошенький, как девушка. Что случилось-то, что на вокзале ночуешь? Небось с родными не поладил?
Папироса обжигала разбитые губы, на мундштуке осталась кровь. Сволочи. Саша поднял голову — напротив остановилась черная «Волга», из нее вышли четверо молодых парней, оставив водителя в машине. Трое проследовали в здание вокзала, один встал у тумбы невдалеке, будто ждал кого-то. Он выглядел постарше Саши, белокурые волосы шевелил зимний ветерок. В «вареных» джинсах, в «аляске» — как раз в такой, на какую в свое время заглядывался Саша.
Шлюха участливо сдвинула брови, ожидая ответа. Невольно Саша подумал, что Наталья может так же сидеть где-нибудь на вокзале, одинокая и никому не нужная. Пальцы сами собой сжались в кулаки.
— Нет у меня родных. Отца не знаю, а мама умерла. Сестра пропала — нас с ней отчим с его братом из дома выжили. Вот и сижу, потому что некуда больше податься.
Она уронила несколько пьяных слезинок, всхлипнула, сочувствуя ему.
— Хороший ты мальчик. Хочешь, утешу тебя? Бесплатно, — уговаривала она.
— Не-е, — Саша на всякий случай отодвинулся подальше.
— Почему? Ты женщину когда-нибудь пробовал?
Саша побагровел. Дожив почти до восемнадцати лет,
Он был девственником, но даже под пытками не сознался бы в этом, строя из себя сверхопытного и все познавшего ловеласа.
— Ну, пробовал. Все равно не хочу.
— А если ротиком? — Она призывно чмокнула губа
Ми. — Это быстро и приятно. Соглашайся — удовольствие тебе хочу сделать, не пожалеешь. Просто так. — Она положила руку ему на колено.
— Да ну тебя. — Скинув ее руку, Саша встал и пошел в вокзал.
Как только он скрылся, высокий блондин отклеился от тумбы, подсел к разобиженной сердобольной проститутке, задетой в самых благих своих намерениях. Не глядя на нее, спросил:
— Что это за парень?
— А тебе-то что за дело?
Блондин протянул ей десятку — большие деньги для состарившейся и спившейся проститутки. Воровато оглянувшись, она схватила деньги и затараторила:
— Бесприютный он, без родителей, из дома выгнали. Побили его — да ты сам видел, как ему досталось. Две недели уж тут. Хороший мальчик — пожалеть его хотела, а он застеснялся. Тихий такой, скромный. Не лезет никуда, сидит себе и сидит. И за что ему досталось? Никому не мешал ведь.
Парень выслушал ее, сказал:
— Позовешь его сюда — еще «чирик» получишь.
— Я-то позову, только — слышь? — не трогай его больше, не надо. Ему и так хватит.
Тот молчал; слегка пошатываясь, женщина продефилировала через нижний зал, по пути похваставшись местным бомжам полученной бумажкой, поднялась на второй этаж, с трудом нашла Сашу. Он сидел, нахохлившись, вытянув длинные ноги в проход и спрятав разбитое лицо в поднятый воротник пальто.