— Интересно, как ее зовут?
— Зачем тебе это? Она не из института, и ты ее точно не знаешь.
— Не в этом дело. Любопытно, красивое ли у нее имя.
— Красивое. — Помедлив, добавил: — Евгения.
— Ты ее так и называешь — Евгения, а не Женя?
— Да. Мне гак больше нравится.
— И ты... ты сильно ее любишь?
— Наверное. Тань, мне не хотелось бы обсуждать эту тему с кем бы то ни было. Не обижайся, но это моя личная жизнь. Лучше пойдем танцевать.
Он легко спрыгнул с подоконника, сделал несколько шагов, оглянулся. Таня стояла в той же позе.
— Тань, пойдем.
Не поворачиваясь, срывающимся голосом она спросила:
— Если я попрошу тебя об одной вещи, ты ее сделаешь?
— Если смогу.
Резко повернувшись, одними губами — голос не повиновался ей — она проговорила:
— Можешь меня поцеловать?
Несколько долгих, томительных секунд он оставался недвижим. Кровь отхлынула от Таниного лица, сердце сначала замерло, затем отчаянно заколотилось. Усмехнувшись, он подошел к ней; поднявшись на цыпочки, она обняла его. Дыхание прервалось, когда он ласково коснулся ее приоткрытых губ... Ей хотелось, чтобы эти волнующие мгновения не кончались, чтобы где-то гремела оставленная ими
Дискотека, а они так и стояли вечно на пустынной лестнице... Но он выпрямился, снял свои ладони с ее талии, а Таня не могла более сдерживаться, не могла отпустить его.
— Как же так, Саша? Ты встречаешься с одной, а целуешь другую, — задыхаясь от волнения, спросила она.
— Ну и что? Я ни ей, ни тебе никаких обязательств не давал. Она не ревнивая, а что до тебя, то я просто выполнил твою просьбу.
— Ты со всеми такой?
— Какой?
— Бесчувственный.
И тут Таня впервые увидела, как он смеется. Он хохотал от души, заразительно, даже глаза заискрились. Отсмеявшись, он сказал:
- Вот, оказывается, как я выгляжу в женских глазах: холодный, равнодушный тип. Теперь я понял, чем вас привлекаю, это еще Пушкин сказал: «Чем меньше женщину мы любим, тем больше нравимся мы ей». А ты, значит, решила растопить мое ледяное сердце?
Бедная Таня не знала, куда ей провалиться; на глазах выступили слезы. Она метнулась вниз по лестнице, добралась до раздевалки. Старенькая гардеробщица участливо посмотрела на ее вспыхнувшее краской стыда лицо, на блестящие от слез глаза, но ничего не сказала. Таня лихорадочно одевалась, стремясь побыстрее покинуть место, где ее так опозорил парень, в которого она была влюблена. Самое неприятное — они ведь учились в одной группе, и Таня не представляла себе, что станет делать, если он примется похваляться своим успехом.
Послышался гул шагов по каменному полу. Таня, стоявшая у зеркала в холле, оглянулась и помертвела — Матвеев. Не оборачиваясь в ее сторону, будто не видя ее, он по-лучил свою «аляску» и, одеваясь на ходу, вышел на улицу.
Тане ужасно захотелось догнать его, сказать, что на улице темно, а ей страшно одной идти до метро. А если вдруг он снова посмеется над ней? Тогда она заявит, что вовсе не влюблена, что играла с ним от скуки и на самом деле не менее холодна, чем он. Но, слава Богу, она не бросилась за ним.
Он стоял на крыльце прямо у входной двери и курил;
Таня чудом успела принять независимый вид, вознамерилась было проскочить мимо, но Саша негромко окликнул ее:
— Тань, не спеши.
Она остановилась с недовольной гримаской, будто бы ужасно торопилась, а он задерживал ее.
— Я провожу тебя. А то здесь переулки темные, мало ли что может случиться с одинокой хорошенькой девушкой. — И обезоруживающе улыбнулся.
— Что, специально дожидался меня? — ехидно спросила Таня. — И даже с дискотеки ушел из-за этого?
— Совершенно верно. Правда, с дискотеки ушел потому, что не люблю такого времяпрепровождения. Я пришел-то от безделья, и это было в первый и последний раз.
— Как же ты отдыхаешь?
— По-разному. Иногда дома заваливаюсь на диван с книжкой, иногда видак смотрю. А так — я очень люблю театр. — Он грустно улыбнулся. — Меня в детстве мама каждое воскресенье в театр водила, а когда я начал работать, уже я ее приглашал — совсем как большой. Сейчас один хожу — Мишка кино больше любит. Да и не смотрится это как-то: два здоровых лба парочкой по театрам ходят.
— А мама? — спросила Таня и осеклась, почувствовав, что спросила лишнее.
— Мама погибла полтора года назад, — как-то чересчур ровно отозвался Матвеев.
Таня опешила, в один миг взглянув на него другими глазами. Конечно, где ему быть отзывчивым и душевным после такой трагедии... Ей стало ужасно жаль его, а он задумчиво проговорил:
— Не обижайся, что я не понял тебя, не ответил тебе. Я не притворяюсь безразличным — просто не способен на сильные чувства. Ты мне нравишься, поэтому я с тобой разговариваю иногда, но любить не умею. Скорее всего я из породы тех людей, которым это не дано. Как это ни печально для всех, в том числе и для меня, но это правда. Я встречался со многими девушками, но ни к одной не привязался.