Шли минуты, она не шевелилась, подозрительных скрипов тоже больше не было. Показалось, решила она. Все - таки показалось. Нервы никуда не годятся, расшатаны до предела. Конечно, ничего странного в этом нет — потрясения следуют одно за другим. Смерть Сашки, охота за убийцей, роль приманки... Да и находиться в полном одиночестве в трех километрах от ближайшего населенного пункта страшновато. Таня медленно опустила голову на подушку.
То, что заснуть ей не удастся, было яснее белого дня. Тишина ничем не нарушалась, страх потихоньку проходил, а на смену ему росло любопытство. Ей захотелось все-таки пройтись по даче, проверить замки на входной двери... Как бы это сделать? Да элементарно, Ватсон, как сказал бы Шерлок Холмс. Соколов же обещал разместить своих людей с таким расчетом, чтобы они могли услышать ее крик. Стоит ей закричать, и они будут рядом через несколько секунд.
Включив свет в своей комнате, она решительно распахнула дверь в коридор, потянулась к выключателю. Пальцы коснулись чего-то мокрого и на ощупь похожего на кожаную куртку. Откуда здесь кожаная куртка, да еще мокрая... Сообразив, что это и есть ее ночной гость, Таня взвизгнула не своим голосом, но на ее лицо легла рука в перчатке, плотно зажав рот, неизвестный всем телом прижал ее к стене и негромко, но зло сказал:
— Дура, не ори — свои...
У бедной Тани потемнело в глазах, ноги подкосились... Пожалуй, если бы он не держал ее так крепко, она бы рухнула на пол. Голос... Она была потрясена настолько, что не сопротивлялась, когда он втолкнул ее назад в комнату, закрыл дверь...
— Я тебя отпущу только в том случае, если не станешь визжать. Будешь голосить?
Она слабо покачала головой и, когда он выпустил ее, едва не упала.
— О Господи, то орет как резаная, то в обмороки падает...
Подняв ее на руки, положил на кровать.
— Ты... живой?
— Как видишь.
— И мне не мерещится?
— О-о, Боже мой... Да живой я, живой! Если ты думаешь, что от меня так легко избавиться, то глубоко заблуждаешься. — Он нервничал, почему-то злился.
— А зачем...
— Затем, что надо так. Тихо. — Он повернул голову в сторону двери, прислушался. — Нет, все в порядке. Поори ты еще пару секунд, и мне пришлось бы объяснять своим же людям, какого черта я делаю здесь, хотя должен быть совсем в другом месте.
- Саша...
— Нет, сначала скажу я. Ты сумасшедшая, ей-Богу, у меня волосы дыбом встали, когда я узнал, что ты натворила. Из-за твоей глупости мне пришлось шестнадцать часов без остановки гнать машину, чтобы успеть до того, как до тебя доберутся мои же ребята. Я плюнул на все, на то, что мне в полдень надо кровь из носу, но быть в Воронеже...
— Да что я такого сделала? — не выдержала Таня.
— Фотографии. То, что ты сообразила подсунуть их Витьке, — блестящее решение, я готов был аплодировать тебе. Но когда Мишка сказал, что там оказались только негативы, у меня все опустилось. Я же тебя хорошо знаю, я понимаю, что если ты отсняла пленку, значит, обязательно распечатаешь. И сжсчь фотографии ты тоже не могла — обязательно оставила что-то на память. — Он улыбнулся. — Понимаешь, ведь о том, что могли существовать еще и отпечатанные снимки, никто, кроме меня, не подозревает, и если узнает, то я окажусь в крайне двусмысленном положении. Я не смогу объяснить, почему я знал, что ты следишь за мной, и не убил тебя.
— Ты действительно хорошо меня знаешь. И ты только из-за этого сорвался сюда?
— А ты как думала? Если бы я этого не сделал, ты через два часа погибла бы.
— Почему?
Он нетерпеливо вздохнул.
— Ладно. Видишь ли, я задумал одно дело и в это время
Узнаю, что кое-кто из моих врагов намерен навсегда избавить мир от моего присутствия. Для того, чтобы выжить и осуществить задуманную авантюру, мне надо было каким - то образом отвлечь внимание от моей персоны. Поэтому я инсценировал собственную смерть — это один из моих любимых розыгрышей. Дальнейший план был таков: от части нежелательных лиц Мишка избавился бы здесь, использовав тебя как приманку, и на этом этапе ты из игры выбывала. Оставлять тебя в поле зрения этих скотов и дальше означало слишком сильно рисковать твоей жизнью. Поэтому Мишка инсценироват бы и твою смерть, и утром ты уже была бы со мной в Воронеже. А через пару недель мы вновь вернулись бы в Москву. Но ты едва не сорвата все. Соль в том, что тебя должны были вывезти даже без верхней одежды, не говоря о вещах. Все твои вещи останутся здесь. Я прекрасно понимаю, что фотографии ты держишь при себе, полагая это наиболее надежным местом, и когда мои ребята будут наводить здесь «порядок» для инсценировки, они неминуемо найдут снимки. Взять их с собой не получится — кто-нибудь обязательно заинтересуется, что ты такое держишь под одеждой. И как только Соколок увидит, что ты прячешь, твоя смерть перестанет быть иллюзией. Понимаешь?