— Слушай внимательно, начал Миша. — Я звонил Сергею Ивановичу, он распорядился таким образом, что ты, пока не придешь в человеческий вид, будешь жить у меня. Я буду уезжать на работу, но ты найдешь здесь чем заняться.
— Не боишься оставлять меня одного? Мало ли, возьму и вынесу все из квартиры, пока тебя нет?
Миша помахал рукой, разгоняя сигаретный дым перед лицом.
— Не боюсь. Тебе это невыгодно — снова оказаться на улице, пусть и с какой-то суммой на руках. Деньги имеют свойство заканчиваться, сколько бы их ни было. Но, если такое произойдет, я тебя в два, от силы в три дня найду. Это не угроза, это ответ на вопрос.
— Ладно. А потом, после этих двух или трех недель? Опять на вокзал?
— Тебе ж гам нравилось, даже уходить не хотел, — поддел его Миша. — А? Не так? А если серьезно, то видно будет. Может быть, Сергей Иванович оставит тебя работать, как меня, потому что он заинтересовался твоей личностью. Очень многое будет зависеть от тебя самого. А посему ты
Сейчас ответишь мне на некоторые вопросы. — Миша достал блокнот, положил перед собой. — Вопрос номер один: ты москвич? - Да.
— Тогда так: полное имя, адрес, по которому прописан, дата рождения, место учебы и работы — в общем, анкетные данные.
— Зачем?
— Шеф требует. А ему, поверь, виднее. Я сам не знаю, зачем это ему.
Саша пожал плечами.
— Матвеев Александр Андреевич, родился 11 мая 69-го года, прописан...
Он продиктовал все данные, затребованные Мишей.
— У тебя документы какие-нибудь есть?
— Паспорт. Показать?
— Не надо. Это к тому, надо ли тебе их восстанавливать. Второй вопрос: где твоя семья?
— У меня ее нет.
— Это я уже слышал. Но ведь была?
— А это обязательно?
— Раз спрашиваю, значит, надо. Поверь мне на слово — я человек не любопытный, без нужды ничем не интересуюсь.
Саша вздохнул.
— Мама умерла полгода назад. Ее отчим убил. А сестра... Где сейчас сестра, я не знаю.
— Младшая?
Саша кивнул.
— Что с отчимом?
— Сидит.
— Правильно. Так ему и надо. А почему из дома ушел?
— В той квартире еще брат отчима прописан. Развелся с женой, приехал к нам жить, это уже после смерти матери было. А потом... Я поехал на Новый год к другану на дачу, а Наташка уперлась. И осталась. Я приехал — ни сестры, ни Лешки Рамова — это брат отчима — и полная квартира армян. Говорят, что Лешка сдал квартиру на год, документы показывают. Сестру мою в глаза не видели. Ну, меня из квартиры выгнать не могут — я все-таки прописан там, — так они по-другому выжили.
— Приставать начали? — В глазах Миши заискрился смех, совершенно не подобающий моменту.
Саша вспыхнул, как девчонка.
— Я не «голубой». Был бы «голубым», остался бы гам.
— Ну, мало ли, может, они тебе не понравились... Ладно, не обращай внимания, я сам побывал в такой ситуации, только лет мне поменьше было. Работал у нас в детдоме такой воспитатель, мальчиков любил. Блондинов. И на меня глаз положил. А я очень нехорошо себя повел. Он ко мне со своей любовью как раз накануне комиссии подъехал, вот я проверяющим все и выложил. Настучал, значит. Стучать нехорошо, но уж больно мне не хотелось под него ложиться! И что с тобой дальше случилось?
— А ничего. Собрался и ушел из дома.
— И сколько ты так живешь?
— Полтора месяца.
— Тебе еще повезло. Я почти год бродяжничал. Ладно, я все понял, кроме одного: а отец-то твой где?
— А черт его. знает! Я его и не помню почти... Мне четыре года было, когда он пропал. Я ж незаконнорожденный, как и моя сестра. Даже не знаю, как его звали на самом деле. В моем свидетельстве о рождении указан какой-то Андрей Суворов. Но это явно не мой папаша, потому что гот был иностранцем. Турок, по-моему.
— Я и смотрю — ты «черный». По роже вроде не скажешь, что нацмен, но таких волос у русских не бывает.
— Я на отца здорово похож. Мать у меня светлая и голубоглазая, а мы с Наташкой — черные. У Наташки еще и глаза совершенно черные, зрачков не видно.
По-онятно. Ладно, давай, для завершения ты мне продиктуешь еще все данные твоей сестры, отчима и его брата. Еще какие-нибудь родные есть?
— Понятия не имею. Бабушка умерла два года назад, а про других родных я даже не слышал никогда. Сестра — Матвеева Наталья Андреевна, 18 июня 1971 года, прописана и училась там же, где я, не работала. Отчим — Рамов Анатолий Витальевич, 10 декабря 45-го года, прописан... Слушай, где работал, наверное, не надо? Он все равно сидит. А то я не помню. Его брат — Рамов Алексей Витальевич, по-моему, он лет на пять младше Анатолия, но точно не скажу. Я его и не знаю толком.