Впрочем, Цезарь пока не торопиться выкладывать своей главный козырь, он все еще рассчитывает добиться консульства мирным путем и рассчитывает на здравомыслие своих противников. Но о каком здравомыслии может идти речь, когда вопрос о власти кружит головы молодых честолюбцев, полагающих, что герои минувших дней слегка зажились.
После окончания консульского срока Марка Марцелла консулом на 50 год до P. X. становится его двоюродный брат, Гай Марцелл. Казалось, что семейная вендетта вот-вот придет к своему завершению и ненавистный Цезарь будет низвергнут.
Но тут неожиданно вмешивается новый игрок.
Долг платежом красен
Народный трибун Гай Скрибий (или Скрибоний) Курион-младший, избранный в том же году, был одним из тех молодых римлян, которых ныне покойный Клодий привлекал своей разнузданной натурой. Да и сам Курион слыл отчаянным малым и прожигателем жизни. Отцом его был скончавшийся пару лет назад Курион-старший, известный своими выпадами против Цезаря. Именно папаша Куриона обозвал Цезаря «злачным местом Никомеда» и «вифинским блудилищем». А другом Клодия был Марк Антоний, человек из той же компании лихих сорвиголов, более известный нам как сподвижник Цезаря и действующее лицо трагичной, но красивой любовной истории.
Но о нем чуть позже…
В городе хорошо помнили о безобразиях, учиненных Клодием. Кровь он попортил многим знатным римлянам. Да и пролил тоже — от политика до разбойника в смутные годы расстояние короткое, а Клодий его преодолел бегом. Молодежь находила в его порочной и вместе с тем яркой фигуре символ перемен, которых требовали их сердца. Перемены сулили встряску и одновременно вакансии должностей, к которым трудно было подступиться из-за плотно их облепивших семейств. Юношеский экстремизм вступал в противоречие с принципами воспитания молодых римлян, а доминанта состязательности, успеха во что бы то ни стало в эти годы была доведена до крайности. Молодым показали легкие пути — и они при случае легко отказывались от традиционных ценностей.
Цезарь учитывал разрушительный потенциал таких личностей, как Клодий и люди его круга, чтобы воспользоваться ими при необходимости. Исторически так сложилось, что молодежь всегда была ударным отрядом любых потрясений — молодые умы легче обмануть, увлечь, зажечь, соблазнить, наконец, высокими идеями, за которыми стоят прожженные циники. Манипулирование ими упрощается, если отсутствует нравственный стержень веры или традиции. Ну а демократическая система многобожия позволяла всегда найти нужного покровителя своим неблаговидным делам — за подходящим знамением дело не станет.
Любовь римлян к театральным эффектам воплотилась в Курионе неожиданным образом — он построил театр, который сам по себе был эффектной демонстрацией инженерного искусства.
Две сцены и два набора зрительских сидений позволяли ставить одновременно две пьесы. Но сцены и сиденья находились на вращающемся устройстве, и в нужный момент они разворачивались навстречу друг другу. После стыковки возникал один большой амфитеатр. Популярность театра обеспечивали сражения гладиаторов с дикими животными. Курион развлекал римлян экзотическими пантерами, восхищенные зрители обеспечили его поддержкой на выборах в трибуны. Враги Цезаря были довольны, как они считали, пополнением их рядов.
Взаимоотношения Цезаря и Куриона испорчены еще во времена консульства Гая Юлия. Он первым открыто выступил против могущественного триумвирата. Сенаторы и другие лица «при исполнении» сами не решались на критику Помпея, Красса и Цезаря, но исподтишка всячески поощряли юного Куриона к эскападе, а также сопровождали аплодисментами его появление в местах, где в это же время находились триумвиры. Курион был также замешан в темной истории с Веттием, который якобы собирался убить Помпея и Цезаря. Цезарь же в это время был любовником мамаши Куриона… Одним словом, у них были причины недолюбливать друг друга.
Курион был по уши в долгах: поминальные игры по отцу и строительство вращающегося амфитеатра дорого обошлись ему. Современники называли суммы от двух с половиной до пятнадцати миллионов денариев. Это очень много — раба, знающего греческий язык, можно было купить за пятьсот денариев.
В мае 50 года до P. X. консул Марцелл начинает генеральное наступление на полномочия Цезаря. Но второй консул, Лепид, не поддерживает его. Поговаривали, что его молчание обошлось Цезарю в девять миллионов денариев. И тут, к удивлению всех, выступает Курион и предлагает: если уж лишать Цезаря командных полномочий в Галлии, то будет справедливо лишить таких же полномочий в Испании еще и… Помпея!