Ты не нужен мне, бесстрашный,
Кровожадный витязь.
Прошло немало лет после того запомнившегося разговора с Арсентьичем, когда мы, впрочем, больше вспоминали о солдатской юности, но никоим образом не противопоставляя наши взгляды на жизненные реалии. Но теперь-то наступило время, когда забурлило общественное сознание в ответ на недобрые политические события. Как когда-то в начале минувшего столетия, приближение его финиша, венчающего второе тысячелетие, вновь, словно на дыбы, поставило жизнь многострадальной страны.
Продолжая многовековую говорильню о ее величии и величии народа, принуждены мы были, однако, посмотреть на пройденный путь глазами реалистов. Появилась возможность вслух признаться о наболевшем. Я встретился как-то с Арсентьичем, показал ему черновик повести, которую предложил сегодня читателю.
– Все так. Было и есть, – говорил Арсентьич, возвращая рукопись. – Только вот не торопишься ли ты, вроде бы вычеркивая армию из жизни.
Нет, не тороплюсь. К тому же я не ЦК КПСС – принимать такие решения – вычеркивать. Но то, к чему непременно придет человеческое сообщество, как пришло от каменного топора, из пещеры – в цивилизацию, не то чтоб надо торопить, однако выбрать бы к нему путь прямее что ли, чтобы без лишних утрат и бездарных жертв.
Мироздание бесконечно. Вселенная, обновляясь в катаклизмах, продолжает свой путь. Жизнь, быть может, как и где-то в других уголках, озарила ее на планете Земля, но, по причине своей микроскопичности в сравнении с масштабами Вселенной, не выражает ее безграничной сути, потому что даже в высшем своем проявлении, Разуме, не может охватить, объяснить эту не имеющую ни начала, ни конца вечность. Жизнь существ разумных – это лишь замечательная стадия развития одной из лучших форм мироздания. И если очередной катаклизм обойдет хоть однажды стороной какой-нибудь оазис подобного проявления мироздания, разум со временем найдет, как превзойти рамки, ограничивающие человеческую жизнь в бесконечном полете Вселенной. Но о каких катаклизмах Вселенной и долгой жизни размышлять нам, кому некогда остановиться в своей ничтожной суете.
СЫН
Рос Мурат, как пират. Был сам чёрт ему рад.
По задворкам, в глухие овраги
Будь то зной или дождь, или будь снегопад
Сорванцов возглавлял он ватаги.
Словно Роджерса стяг бился в древках бродяг,
Нет преград джентльменам удачи.
Их виктория ждёт из любых передряг,
И не может случиться иначе.
Чтоб заснул поскорее в кроватке своей,
Пел про войны я песни Мурату,
Но услышав о слёзах сирот, матерей,
Сын сказал: «Я не буду солдатом».
В школе что ни урок забывал про звонок,
Повествуя о битвах историк.
Но про жизнь Диогена просил паренёк
Рассказать, словно сам был тот стоик.
А сегодня учитель питомцу не рад,
Невзлюбившему войн передряги.
Не воинственный меч, что взметнул Волгоград, -
Open Source1 у Мурата на стяге.
Из старинных былин не усвоил мой сын
Злобный дух азиатского строя,
Не оставив нам для беспокойства причин
За посмертную славу героя.
Рос Мурат, как пират. Был сам чёрт ему брат,
Тот, вскормивший ветрами свободы.
Сыпьте, цезарионы, угроз своих град!
Сын мой – миролюбивой породы.
Open Source – движение за открытые исходные коды