Господи! Это был Элистер! Он пришел в Маплбарк! И воспользовался черным ходом!
— Папочка! — закричала Бетани.
Все еще прижимая пистолет к груди, она подбежала к двери и впустила сенатора Даунза. Он пришел не один. С ним вместе пожаловали детектив Звездный Мудак и еще несколько офицеров полиции.
— Все в порядке, дорогая. Отдай мне пистолет, — сказал Элистер, направляясь к дочери.
Бетани не пошевелилась. Никто не пошевелился.
— Давай, Бетани, дорогая моя. Я хочу, чтобы ты отдала мне пистолет, — попытался Элистер еще раз, но уже более настойчиво.
Она стояла, глядя на него пустыми глазами, и не отдавала пистолет.
— Бетани, Дорогая, ты не должна жертвовать собой ради меня. Твоя жизнь принадлежит Америке, — провозгласил Элистер. — Нашей прекрасной стране. Ради этой страны ты помогала мне, когда я работал в Сенате. Подумай, как разочаруется в нас весь американский народ, когда узнает, что нам пришлось прибегнуть к кровопролитию, чтобы решить наши маленькие проблемы.
Кровопролитие. Маленькие проблемы. Его речь привлекла все мое внимание. Подумать только, сенатор уговаривал свою свихнувшуюся дочь сдаться ради нашей прекрасной страны. Мне пришлось признать, что он великий актер.
— Давай, дорогая. Сделай это ради нашего народа. Пожалуйста. Прошу тебя. Вот, хорошая девочка, — сказал сенатор, нежно вынимая пистолет из ее руки. — Вот так. Так. Хорошо. Все хорошо.
Бетани наконец-то отдала пистолет. Я была спасена. Я буду жить, чтобы иметь возможность рассказать обо всем этом.
— Теперь можете увести ее, детектив, — обратился Элистер к Корзини.
Корзини. На него нельзя было смотреть без смеха. Все то время, пока он находился в моей кухне, я пыталась встретиться с ним взглядом, но он старательно избегал этого. Наверно, его очень беспокоило то, как шло его расследование.
— Бетани Даунз, — произнес Корзини, надевая на Бетани наручники. — У вас есть право хранить молчание…
Он зачитал ей гражданские права и вывел из дома.
— Мисс Кофф, нам понадобится ваше заявление, — сказал он, не глядя на меня.
— С удовольствием, — ответила я, радуясь, что все опасности, наконец, позади. — У вас или у меня?
— Один из офицеров примет ваше заявление прямо тут. Потом вам придется…
— Да, я знаю процедуру, детектив. Я приеду в участок, как только закончу дела дома, — сказала я. — Но сначала мне бы хотелось перекинуться парой слов с сенатором Даунзом.
Элистер поднял одну бровь и улыбнулся мне.
— Чем могу быть вам полезен, дорогая? — вежливо осведомился он, как будто ничего особенного не случилось.
— Не могли бы вы присесть на минутку? — спросила я.
— Дорогая, я должен ехать с моей…
— Сенатор, вы ведь не хотите, чтобы я рассказала журналистам о том, что было в книге Мелани Молоуни, не так ли?
Он моргнул.
— Ну, я…
— Присядьте, сенатор.
Он взял один из стульев и сел. Я осталась стоять.
— Хороший у вас дом, — сказал он, оглядывая помещение.
— Я не хотела бы обсуждать мой дом, — начала я. — Я хочу поговорить о вашей дочери. Насколько я понимаю, вы нашли ее записку?
— Записку? Какую записку?
— Записку, которую она оставила дома. В ней она написала, что отправилась ко мне. Я решила, что вы приехали сюда именно поэтому.
— Нет, — сказал он. — Я не видел никакой записки. Я приехал сюда потому, что мы с детективом Корзини следили за Бетани.
— Вы следили за ней?
— Да.
— Но почему? Почему именно сегодня? Если детектив Корзини собирался арестовать ее, то почему он не сделал этого раньше? Доказательства ее вины лежат под сукном уже несколько дней.
— Да, но… я попросил полицию подождать… дать моей дочери, еще один…
— Еще один что? Еще один шанс покинуть город? Или еще одни шанс убить кого-нибудь?
— Господи. Что за вопрос!
— А вы можете дать на него ответ, сенатор Даунз? Хватит вилять. Признайтесь, что вы все время манипулировали расследованием, что вы подкинули полиции меня, чтобы выиграть время и придумать, как защитить вашу дочь, отправить ее куда-нибудь, где вы, большие шишки, обычно отсиживаетесь, когда попадаете в скользкие ситуации. Признайтесь, что вы запретили полиции арестовывать Бетани, и теперь они не могут и пальцем шевельнуть без вашего на то согласия. Признаетесь, сенатор?
— Это смешно. Дорогая, вы сами не понимаете, что говорите. Наверное, вы переутомились от всего…
— Смешно? Я расскажу вам, что действительно смешно. Смешно то, что вы с первого дня дергали Корзини за ниточки. Потом, когда вы поняли, что Бетани совсем обезумела, то испугались, что она совершит еще одно убийство. Тогда вам в голову пришла блестящая идея — воспользоваться несчастной Бетани. Вы решили проследить за ней, помочь полиции произвести арест и прославиться. Все будут аплодировать вашей самоотверженности, вашей преданности американской правоохранительной системе, вашему желанию совершать только правильные поступки, даже если это приведет к тому, что ваша собственная дочь окажется за решеткой. Вы сказали себе: «Элистер, если ты приведешь полицию к Бетани, то станешь героем. Подумай об этом, дружище. Вся страна заглотнет такую наживку». И вы использовали ее. Вашу собственную дочь. Я уже вижу эту пресс-конференцию. Все будут рыдать в голос.