Сначала письмо оказалось трудным. Она не знала, к чему приступить. Начать рассказ с того, что женщина осталась жива, или выловленного трупа? Когда она просмотрела полдюжины кратких газетных заметок, которые она все отвергла, картина все же стала вырисовываться. К концу работы заведения она уже написала шесть страниц.
На протяжении следующих трех недель Амариллис урывала по возможности время в течение рабочего дня, чтобы добавить еще одно предложение, абзац, еще полстраницы к своей истории. Даже когда она готовила, убиралась или обслуживала посетителей, ее мысли были направлены на раскрытие убийства женщины на Темзе. Когда наконец работа была закончена, тщательно отредактирована и переписана, Амариллис попросила мистера Стерджиса прочитать.
— Мне нечем заплатить, — сказала она, — но я буду давать вам бесплатно в течение недели чай со сливками.
— Никогда не отказывался от свежей булочки с девонширскими сливками, — ответил он и согласился на сделку.
В конце недели Стерджис принес хозяйке заведения хорошую новость.
— То, что вы написали, действительно хорошо, — сказал он. — Я показал работу своему хозяину, и он тоже так думает. Издатель хочет напечатать книгу, если вы добавите еще материала, чтобы в конце концов сделать двенадцать эпизодов.
— Правда? — с восхищением крикнула Амариллис. — И сколько он мне заплатит?
— Вы получите одну четвертую от продажи после удержания расходов. Ах, и вам нужно выбрать псевдоним.
— Почему нельзя использовать собственное имя?
— Потому что многие мужчины не станут покупать книгу, написанную женщиной.
— Ну что ж, если это принесет больше шиллингов в мой карман, то можете называть меня как хотите!
Книга «Убийство на Темзе», вышедшая как сериал из четырнадцати частей, принесла Амариллис денег больше, чем заведение за шесть месяцев работы. Окрыленная успехом, она написала еще один детектив, за которым последовал третий, четвертый и пятый, все они основывались на реальных преступлениях, совершенных в Лондоне и его окрестностях.
Амариллис не далась удача так просто. Несмотря на внезапную прибыль, которую принесло сочинительство, она продолжала жить экономно на заработанные деньги, а гонорары откладывала в банк в надежде, что когда-нибудь уедет из города и станет спокойно жить в безопасной, менее населенной местности.
Однажды в грозовой вечер, когда бизнес пошел на спад, хозяйка занялась работой над шестой книгой, где рассказывалось о человеке в плаще, жертвами которого были проститутки в лондонском Ист-Энде. Дверь открылась, и в помещение вошел человек, чтобы укрыться от дождя.
— Чем могу помочь? — спросила Амариллис и положила ручку.
— Я бы выпил чаю, — пробормотал он.
— Чай для одного, — любезно произнесла она и удалилась на кухню.
Наливая горячий напиток в чашку, она спросила посетителя, не желает ли он что-нибудь еще.
— У меня осталось несколько булочек и немного печенюшек. Или, если хотите, я приготовлю сэндвич.
— Нет, спасибо. Я не голоден. Просто хотел выпить чего-нибудь горячего, чтобы согреться.
— Я оставлю вам чайник, если захотите еще. Потребуется что-то, дайте мне знать.
Оставив мужчину вкушать чай, Амариллис села писать.
«Сэди шла во влажной, туманной ночи в поисках мужчины, с которым можно провести время за несколько пенсов, — писала она. — Ей не хотелось многого: всего лишь комнату в ночлежке, чем-то заполнить пустой желудок и глоток джина, чтобы разогнать…»
Посетитель кончил пить и поднялся с места.
— Это все? — обратилась она к нему.
— Не совсем, — ответил тот.
— Надумали что-то съесть?
Мужчина направился к ней, сунув руку в карман. После того как он заплатил бы по счету, Амариллис заперла бы дверь, вымыла посуду и пошла бы в маленькую квартирку над заведением, где продолжила спокойно писать.
— Дождь, кажется, немного стих, — сказала она, ожидая, когда посетитель положит монеты.
Однако в вынутой из кармана руке были не деньги. Нож поражал молниеносно, застав Амариллис Дэйнс врасплох. Незнакомец, мастер в искусстве убивать, действовал так быстро, что у беззащитной жертвы не было даже времени закричать. Третьего стремительного удара лезвия молодая вдова уже не перенесла. Задыхаясь, она упала на стол, и кровь залила страницы последней рукописи.