И в этот раз ядром, судя по всему, выступила правоназская церковь.
Похоже, монахи (особенно боевые) собирают вокруг себя фанатиков и выступают против князя.
— Чертовы ведьмы! — воскликнул один из мужчин, поднимая голову с грязного пола.
Перед ним… и перед всем его отрядом стояли две фигуры.
Две изящные элегантные девушки, вид которых сильно выбивался из грязи тренировочного зала.
Арина и Ирина.
От самого входа они направились прямо к мужчинам.
Те начали по очереди бранить и оскорблять Арину и Ирину, но ни они сами, ни Син, ни диверсанты Субару, стоявшие возле стен, не обращали на ругань никакого внимания. Казалось бы, Арина и Ирина — приемные дочери князя, а значит, принцессы. Неуважение в их адрес — государственная измена, тяжкое преступление.
Но…
— Это все, кого вы поймали? — спросила Ирина у Сина, задумчиво склонив голову.
— Нет. Есть еще пятеро. Их мы, правда, бросили в подземелье. Если хотите, можем притащить сюда.
— Нет, не стоит, — Ирина слегка улыбнулась. — Сколько погибло?
— Двадцать два. С нашей стороны потерь нет. Насколько нам известно, на территорию замка пыталось проникнуть тридцать три вооруженных человека. Они поровну разделились на три взвода… и рассчитывали, что первый обнаруженный попытается поднять шумиху, которая скроет два других, — хладнокровно ответил Син.
— …
Мужчины кратко вздохнули — видимо, Син угадал.
— Хм-м. Значит, думать вы немного умеете? — с любопытством в голосе обронила Арина.
Девушки подошли к мужчинам поближе и остановились в паре-тройке собственных шагов. С такого расстояния они успеют отпрыгнуть, если те вдруг вскочат с пола. Затем девушки сели на корточки.
— Итак, не хотите ли заключить сделку? — с улыбкой спросила Ирина.
— Что?.. — недоверчиво переспросили мужчины и нахмурились.
Наверняка они ожидали оскорблений, насмешек, а затем и смерти. Но Ирина нисколько не сердилась. Наоборот, она обратилась к ним тоном заботливой матери, разговаривающей с любимыми детьми.
— Как мы понимаем, вы действуете как армия… как организация. Если расскажете, кто ваши командиры и где ваши базы, мы вас отпустим.
Однако за ее словами крылся жесточайший смысл.
Она просила предать товарищей, чтобы спасти себя.
— Конечно, вы можете промолчать. В таком случае, мы обратимся к вашим товарищам в подземелье. Нам совершенно не важно, кого спрашивать. Отпустим мы тех, кто расскажет. А тех, кто нет… казним, они нам не нужны.
— …
Мужчины вздрогнули и переглянулись.
— Мы все понимаем. Вы не можете ничего сказать, не можете предать своих товарищей, да? — весело проворковала Арина, перехватывая речь. — Может, и ваши товарищи в подземелье так решат. Если и вы, и они будете верить друг в дружку и держаться, то выбора у нас не останется… Придется заточить вас в темницу, пока не передумаете.
— …
— А если и вы, и друзья ваши захотите спасти себя и сдадите товарищей, то… нам, конечно, будет уже все равно, но мы, пожалуй, слегка накажем вас, чтобы неповадно было. Как насчет того, что мы выдавим вам глаза и отрубим каждому по руке и ноге? Все лучше, чем расставаться с жизнью, не находите?
— !..
Мужчины опешили.
Хотя Арина и Ирина говорили о сделке, условия ее совершенно нечестные.
Естественно, все они готовились к тому, что их могут казнить за нападение на замок князя.
Но никто не предполагал, что их поставят перед таким выбором.
Если один взвод сдаст товарищей, его полностью оправдают, а другой казнят.
Если оба взвода промолчат, их будут держать в темницах вечно.
Если оба взвода сдадут товарищей… все лишатся глаз, рук и ног.
Что же выбрать?
Если они хотят спастись, то, наверное, следует сдать товарищей и просить о помиловании.
Но… если Арина и Ирина поставят взвод в темнице перед тем же выбором, они подумают о том же самом. И если они тоже решат предать товарищей, всем им отрубят по руке и ноге, да еще и глаза выдавят.
Раз так, можно выбрать молчание и заточение в темнице, а потом рассчитывать либо на побег, либо на вооруженное восстание и штурм замка кем-то еще. Уж лучше так, чем терять конечности и глаза. Можно сказать, что и этот вариант логичнее всего.
Вот только… действительно ли товарищи из подземелья не предадут их? Что, если вера в «узы» окажется глупым решением, и придется расстаться с жизнью?
— …
Мужчины удрученно смотрели друг другу в глаза.
Конечно же, Арина и Ирина не станут рассказывать, что решили товарищи из подземелья.
Наконец…
— Д… дайте… немного… подумать, — выдавили из себя мужчины.
Город… отчего-то казался брошенным.
Он не безлюден. Грязных или обвалившихся зданий в нем тоже немного.
Но утром — в самое деловое, самое шумное время суток — на улицах царит странное запустение.
Среди прохожих сплошь люди мрачные, измученные, едва переставляющие ноги. Конечно, подобных нетрудно найти в любой стране… но только в Герансоне так выглядят почти все местные жители.
И если немного постоять и посмотреть, откроется еще кое-что.
Веселье можно увидеть лишь на лицах чужаков из других городов, а то и стран. И поэтому, стоит лишь покинуть гостиничные кварталы, где останавливаются участники и зрители чемпионата, Герансон начинает казаться еще заброшеннее.
Вот и сейчас…
— Ну-ка! С дороги! С дороги, кому сказал! Идет сэр рыцарь!
По самому центру улицы шел осыпающих всех подряд грубостями конный «рыцарь», а вместе с ним и кортеж из нескольких пеших солдат.
Все прохожие тут же разошлись по сторонам, освобождая проход. Многие и вовсе поспешили разбежаться по зданиям.
«Рыцарь» шел по резко опустевшей улице.
— Сэр рыцарь, значит… — буркнул Николай, спрятавшийся в узком переулке между зданиями.
— Так, Николай. С какой стати ты… — возмутилась Виви, которую ему пришлось уводить с дороги за шиворот.
Николай не стал поворачиваться к ней и приглушенно пояснил:
— Неприкаянная юная девушка рискует нарваться на неприятности.
— ...Э?
— Ты посмотри на этого «рыцаря». Видишь, как ему непривычно в седле? — Николай указал на ту самую процессию.
— Чего это он? Да и седло не по размеру, — Виви и сама заметила, что наездник сидит как-то неправильно.
— «Сэр рыцарь» совершенно не умеет ездить верхом, — с усмешкой сказал Николай.
Верховая езда требует куда больше привыкания, чем может показаться. Просто сидеть недостаточно. Нужно управлять собственным телом, подстраиваясь под движения коня, в противном случае некоторые части тела можно натереть седлом так, что боль от натертых неправильной обувью ног покажется раем.
«Рыцарь» же, о котором говорил Николай, и вовсе защищал пятую точку толстым одеялом, которое привязал к седлу в надежде подавить вибрацию от лошадиной ходьбы. Из-за этого сидел он странно, седло казалось опухшим, и в целом дуэт рыцаря и коня производил потешное впечатление.
— Да и меч он неправильно подвесил. Если он его выхватит, голову своему коню отрубит, — проговорил Николай, указывая на пояс «рыцаря».
— ...Что происходит?
— Чистокровного рыцаря учат верховой езде и фехтованию с самого детства. Короче говоря, этот рыцарь стал «сэром» недавно… возможно, в прошлом году.
— ...Ты про чемпионаты прошлых лет? — спросила Виви, прищуриваясь.
— Перед нами либо победитель, либо просто призер, — сказал Николай.
— Мне вот что непонятно, — Виви нахмурилась. — Нельзя ведь просто так стать рыцарем и аристократом. Во многих странах король не может произвести человека в рыцари без одобрения государственной церкви. Разве она признает вчерашнего солдата, безродного неуча?