Но… с другой стороны, незаменимыми их не назвать.
Можно провести аналогию с ценами… конечно, если хочется иметь нечто крайне дорогое и при этом умещающееся на руке, то крупный драгоценный камень ничем не заменить, но если требуется просто «подобрать что-то равноценное», то его можно уравнять достаточным количеством золота.
Если бы им просто хотелось магического топлива, смысла собирать останки императора Газа не было никакого.
— Фредерика, — сказал Тору, продолжая упрямо сидеть спиной к девочкам. — Давай я сначала спрошу… Что ты думаешь об императоре Артуре Газе?
— В смысле, «что»?
— Ты согласна с мнением всех тех государств, что считают его корнем всего зла?
— Ну, как сказать… — голос Фредерики совершенно не казался нервным.
Казалось, будто она отвечала на вопрос о своем любимом цвете или блюде.
— Я ведь просто выполняла цели Доминики. Да, я принимала участие в штурме столицы Империи Газ, но, если честно, я не испытываю по этому поводу каких-либо чувств. В конце концов, Доминика ведь пошла в замок без меня… так что в лицо я его не видела.
— Ясно…
Тору кратко вздохнул.
Они вполне могли продолжать скрывать от нее цели и личность Чайки. Трудно было сказать хоть что-нибудь о том, что думает Фредерика. Несложно представить, что она могла вдруг стать их врагом. Поэтому лучше делиться с ней лишь самым минимумом информации…
— Я… дочь, — но Чайка обогнала мысли Тору. — Артур Газ — отец.
Чайка призналась во всем сама.
Тору еще раз вздохнул.
Похоже, она практически не боялась того, что Фредерика фейла. Конечно, Фредерика не охотилась на нее 24 часа в сутки, как на Тору, и на вид казалась ровесницей Чайки. Это отчасти объясняло бесстрашие Чайки.
— …Э? — естественно, это признание немного удивило даже Фредерику.
— Ее настоящее имя — Чайка Газ.
Понятно, что теперь что-либо отрицать бессмысленно.
Тору вновь вздохнул, после чего добавил:
— На самом деле, магическая сила останков здесь не при чем. Чайка просто хочет достойно похоронить своего отца.
— «Похоронить»… — повторила Фредерика это слово таким изумленным голосом, словно слышала его впервые. — А-а. Похоронить. Похоронить… так? Понятно.
Повторив слово несколько раз и переварив его смысл, Фредерика кивнула.
— Точно. Люди к этому весьма трепетно относятся.
— Можно подумать, ты чем-то отличаешься.
— Э? А-а… ты про Доминику? — в голосе Фредерики слышалась неуверенность.
Когда Доминика Скода, с которой эта девочка-фейла заключила контракт, умерла, Фредерика так хотела исполнить ее желание, что начала отыгрывать роль Доминики, приняла ее облик и даже вызвала отряд Тору на бой. С точки зрения Тору, это были своеобразные похороны, организованные Фредерикой для Доминики, но…
— М-м… это немного другое.
— Другое? В чем именно?
— Это были не похороны, — уверенно ответила Фредерика. — Мы ведь с Доминикой были единым целым. Ее желания — мои желания. Поэтому я хотела исполнить их, пусть и в таком виде. Только и всего.
— Так разве это не похороны?
— Вам сам император приказал собрать его останки?
— Нет, мы…
Конечно, точного ответа на этот вопрос не знал и Тору.
Но…
— Между вами ведь нет того «контракта», что был у нас? — продолжила Фредерика. — Люди врут и предают, и поэтому без контракта никогда нельзя сказать, чего они на самом деле желают, так?
— Это, может, и так, но…
Действительно, Чайка плохо помнила события, связанные с гибелью империи Газ. По непонятной причине она совершенно не могла вспомнить, как именно бежала из империи… и все прочие связанные с этим события.
А значит, даже если император и приказал ей «собрать останки»… Чайка этого не помнила.
Другими словами, она делала это не потому, что так завещал император.
Сбор останков был ее собственным стремлением.
«Понятно. А для Фредерики похороны кажутся проявлением самодовольства.»
Действительно, такую точку зрения можно понять.
В конце концов, стенают ведь не мертвецы.
На самом деле, о забвении скорбят те, кто остался в живых. Можно сказать, они вселяли в себя чувства уже несуществующего человека и скорбели за его счет.
— Только не говорите, что вы сражались со мной только из-за этого, — голос Фредерики начал звучать подавленным. — Вы готовы рисковать жизнью ради такого?
— «Ради такого»? Ничего себе ты выражаешься, — Тору нахмурился. — Чайке это очень важно. Другим это может показаться бессмысленным, но…
— Нет, я не об этом, — проговорила Фредерика, подходя к Тору. — Я о тебе, Тору.
— Обо мне? — переспросил он, изо всех сил стараясь не смотреть на голую Фредерику.
— В чем смысл тебе собирать останки императора Газа?
— Мне?.. Мне смысла никакого.
Это были останки незнакомого ему человека. Только и всего.
Будь Тору магом, он бы воспринимал их либо как хороший источник магической энергии, либо как останки великого мага, но…
— Я просто хочу исполнить желание Чайки.
— Почему? — задала Фредерика очередной вопрос.
Она не говорила так, словно стремилась загнать его в угол.
В ее голосе звучало лишь искреннее любопытство.
— Вас с Чайкой не связывает «контракт», и ты бы ничего не потерял, если бы не стал исполнять ее желание, верно?
Фредерика говорила о контракте между драгуном и наездником.
Формально, Чайка наняла Тору, но их не связывали никакие документы или доказательства того, что Тору должен служить ей, в отличие от наездника, обменявшегося органом со своим драгуном.
Грубо говоря, их договор был устным.
Но…
— Впрочем, если вы пара, то я еще могу это понять.
— Пара?
— Если ты считаешь ее человеком, который будет рожать твоих детей, то я еще могу это понять.
— Эй, ты…
— Но ведь это естественно для живых существ, — парировала Фредерика ошеломленную реплику Тору. — Все они хотят жить. И передавать свою кровь дальше. Это так естественно… что меня ничуть не удивило бы, если бы это и правда являлось твоей мотивацией. Это самая главная из вещей, которые я не понимаю о тебе, Тору.
— …
Все это время он жил для того, чтобы стать диверсантом.
И как диверсант, он знал лишь один способ связать себя с окружающим миром — родиться ради битв и умереть ради них же.
Но в один прекрасный день война закончилась, лишив Тору всего, что он успел накопить.
Все стало ненужным. Все стало бесполезным.
— Я… хотел сражаться, — тихо произнес Тору.
— Как Доминика?
— Нет. Я хотел сражаться не потому, что искал смерти. Я хотел через битвы оставить что-то после себя. Особенно с учетом того, что мне все равно суждено умереть. О другой жизни я и не думал. Мне о другом просто не рассказывали.
— …
— Поэтому, когда я услышал историю Чайки, я пошел с ней, — продолжил Тору с натянутой улыбкой. — Девочка, собирающая останки императора Газа, считавшегося главным злодеем войны. Законная наследница Империи Газ. Может случиться и так, что из-за нее мир снова вернется во времена войны. И тогда диверсантам вновь будет, чем заняться.
— Понятно, — моргнув алыми глазами, Фредерика искоса посмотрела на Тору. — Но Тору, ты ведь сказал, что «моя цель — чтобы очень дорогой мне человек достиг своей цели».
— …Так ты еще помнишь, — Тору нахмурился.
Действительно, он сказал эти слова, когда они ужинали в особняке Доминики.
Они вызвали волну недопонимания со стороны Чайки и Акари. Кстати, да, хоть Тору и объяснил им, какой смысл вложил в слова «дорогой мне человек», Фредерике он это пока не рассказывал.
— Ага. Ну, так что это значит?
— Чайка дала мне шанс вновь начать сражаться и обрести цель в жизни. До встречи с ней я лишь загнивал, потеряв все. Поэтому я обязан ей.