- Ему разбили сердце Белла… Что-то ужасное произошло с его душой. Он никому не открывается, он и от родных уехал, сбежал, чтобы спрятаться тут, чтобы они ему не напоминали.
- Ты знаешь, что случилось?
- Нет, он не распространяется об этом, лишь однажды он немного перебрал, и сказал, что любил, очень сильно любил, и что вряд ли полюбит ещё кого-то так же сильно как её. Таня, кажется, так её зовут.
-Таня, - повторила я имя шёпотом.
- После этого я пыталась хоть что-то узнать у него, но не получилось. И я поняла, что эта история под запретом.
- Я пыталась узнать что-то о нём, о его отношениях, почему он один. Лучше бы я этого не делала. Я думала, он меня ударит, - вспомнила я.
- Белла, - Роуз взяла мою руку в свою, - я знаю, Эдвард может показаться очень закрытым и жёстким. Но это не так, он очень заботливый, просто дай ему время.
- Мы вчера чуть не занялись сексом, но он ушёл, знаешь, просто оттолкнул меня и ушёл к себе, а утром я нашла записку, что ему жаль, и он не хотел этого.
- Белла… - начала говорить Роуз.
- А я вот думаю, что мне нет! Это пугает меня до ужаса, но мне бы не было жаль, я не говорю о чувствах, но определенная часть меня хочет его, и я не знаю, что с этим делать, - призналась я ей.
- Он хочет тебя, это видно. Я тебе об этом ещё вчера сказала, он ни на кого так не смотрел за всё то время, что я его знаю, и поверь, девушки вокруг него вьются, как пчелы вокруг сиропа.
Я посмотрела на неё, и понимала это, я чувствовала это, Роуз видела это. Но, похоже, Эдварду всё это не нужно. И я не знала, что будет дальше, что будет, когда он вернётся.
Глава 8 (от лица Эдварда)
POVE
Я уже пятый день нахожусь далеко от суши. С погодой мне и правда повезло, дожди идут не большие и из-за облаков часто появляется солнце. Клёв, правда, уже не тот, но он никогда не был целью моего выхода в море. Я всегда сбегал сюда, чтобы не думать и не чувствовать и почти всегда мне это удавалось. Это было время, когда на меня не смотрела сестра с вселенской печалью в глазах, тут не было Эммета, который хотел увезти меня в стрип-бар или навязывал девочек на ночь, чтобы как он называл, вернулся в седло. Тут не было отца и матери, которые пытались поддержать меня и понимающе смотрели мне в глаза. Тут не было ничего, кроме безлюдного океана, солёного ветра и тишины, которую иногда нарушали крики чаек. За последний год, после того ада, в который превратилась моя жизнь два года назад, я впервые почувствовал себя свободным. Свободным от боли утраты, от горечи предательства двух самых близких людей, от ненависти и злобы. В доме у деда я нашел какое-то уединение, спокойствие, боль притуплялась, дыра в сердце почти затягивалась, а память почти стирала воспоминания всего, что я хотел забыть. А когда я выходил в океан я почти чувствовал себя счастливым. Мне нравилось чувствовать себя сильным, и в какой-то степени ответственным за себя и свою жизнь. Не передать и не понять пожалуй никому, как мне нравился тот приток адреналина, когда волны поднимались почти штормовые, когда ты и яхта становились одним целым, и в тот момент в мире не было ничего. Только ты и стихия, а всё остальное просто тонуло в этой тёмной солёной пучине.
Но в этот раз всё изменилось. Все мои мысли, так или иначе, возвращались к моему дому, даже не к нему, а к его обитательнице. Изабелла. Я точно бы не узнал в ней ту девчонку, которая доставала меня десять лет назад, которая смешила меня своей беззаботностью и пряталась в моей комнате. Я помнил её неуклюжей худющей девчонкой с хвостиком, который всегда жил своей жизнью, от того что она куда-то бежала, скакала, пританцовывала с Элис и дурачилась с Эмметом. У неё были смешные веснушки на носу и заразительный смех.
Но когда я увидел её на своей кухне…
Это был не лучший мой день, погода испортилась, я вернулся раньше, чем планировал, а потом ещё и из порта со мной связались и сказали, что были большие проблемы с одним из моряков, он пропал, и никто не мог выйти с ним на связь. Да ещё и эта чёртова годовщина… В тот день исполнилось бы пять лет, как мы с Таней были вместе, только во всём этом было одно большое но… Она меня не любила, или любила, но не так как я, и её не было в моей жизни. И память об этом выводила меня из себя, я был уставший, взвинченный, злой. Всё что я хотел, быстрее оказаться дома, напиться и уснуть, а вместо этого я нашел её.
Она стояла ко мне спиной, и от неожиданности даже подпрыгнула и обернулась. У неё были испуганные глаза, такие большие, и в них читались испуг и боль. Я осмотрел её с ног до головы, на ней были какие-то несуразные большие носки, длинные стройные ноги, молочного цвета кожа. А потом я заметил на ней свою любимую футболку и рубашку, они были ей такие большие, что она практически утонула в моих вещах, рукава закатана до локтей, в растянутом вороте футболки виднелась длинная шея, под тонкой кожей пульсировала венка, я, можно сказать, видел, как кровь пульсирует в ней. Я снова вернулся к её лицу, она была растеряна, но у меня было ощущение, что она узнала меня, хотя я в тот момент понятия не имел кто она. Потом я увидел копну её растрепанных волос и могу поклясться, что не видел ничего более сексуального, чем эта женщина в моей одежде на моей кухне. Я поймал её, загнал в угол, мне кажется, я бы поцеловал её так, не зная, кто она и что она делает, и меня ужасно злило это. А потом появился отец, и у меня совсем сорвало голову, это хорошо, что он знает и принимает меня с моими вспышками гнева, которые снова вернулись, после расставания с Таней и он знает, почему именно об измене я подумал в первую очередь. Но я не имел права орать на Беллу, даже если бы это и не она была.