- Белла, прости меня. Я ошибся, Белла, я….
А потом я посмотрел в ту сторону, откуда она идёт. Яхта. Я снова посмотрел на неё, и тут всё понял. Она нашла дневник, она всё знает.
- Белла, что ты…
Я не знал что сказать, я не знал, как объяснить. И тут я почувствовал, как моей щеки коснулась мягкая ладошка, она мягко провела рукой и посмотрела мне в глаза. В них было столько боли, что сердце разрывалось на части, я не мог это вынести и отвёл взгляд.
- Всё хорошо, Эдвард. Прости, я была не в себе и испортила твою каюту.
О чём она говорит? Я не слышал её слов, только как шевелятся её губы. Я был растерян, потрясен, даже рассержен. На себя, не на неё.
- Белла, - она не дала мне договорить.
- Эдвард, я устала, я хочу пить. Я пойду в дом. Мы поговорим, обязательно поговорим.
И она ушла, а я так и стоял на месте, не зная что делать и как себя вести. Надеясь, что может я ошибся, и она ничего не нашла, я пошёл на яхту.
Так вот, что она говорила о каюте. Там всё было вверх дном, посуда, книги, бумаги, какие-то полки: всё это валялось на полу. Засыпанное перьями из порванной подушки. Я провёл рукой по лицу и вздохнул. Я действительно разозлил её. А потом я увидел, что на краю столика лежал мой дневник, а сверху на нём наше фото с Таней. Я смотрел на улыбку Тани, но во мне не было ничего, пустота. А потом я почувствовал злость, на Таню, на себя. Я схватил фото и разорвал его в клочья, я начал выдирать листы из дневника, пинать всё, что итак уже было обломками. Как я допустил всё это? Как я мог всем этим сделать больно единственному человеку, который стал мне так дорог.
Я побежал в дом. Мне надо успокоиться, прежде чем поговорить с Беллой. Я тихо зашел в дом, прошёлся по первому этажу. Никого не было. Я выглянул в окно, и увидел, что машины Элис нет. Видимо она решила уехать, оставив нас с Беллой одних. Я поднялся наверх. Белла спала на моей кровати, одетая в мою рубашку и свернувшись клубочком. Она дышала очень легко, сон бы глубокий, она так устала, что даже не почувствовала, как я сел на край кровати рядом с ней. Я тихонько взял её за руку, мне так было необходимо почувствовать её. Она крепко спала, а я смотрел на эту девочку, которая вошла в мою жизнь, доверилась мне, а я, в конце концов, сделал ей больно. Я видел, что она влюбляется в меня. Я не слепой, и не невинный ребенок. И я как эгоист забирал это у неё, мне было так хорошо с ней, я старался ухаживать за ней, я дарил ей комфорт, но я не давал ей самого главного, я не возвращал ей то душевное тепло, которое она дарила мне.
Я просидел рядом с ней весь день, отходя несколько раз, чтобы ответить на телефонный звонок, когда звонила Элис, чтобы узнать как у нас дела. Она сказала, что она встретила отца, и что они на время останутся в гостинице, и просила позвонить им.
Каждый раз, когда я возвращался к Белле и снова брал её за руку, она облегчённо вздыхала, но не просыпалась. Когда за окном наступили сумерки, она открыла глаза.
- Белла, - начал я.
Она села и спустила ноги с кровати, а я встал между её ногами на колени, взяв её руки в свои.
- Белла, девочка моя, я так виноват. Прости меня.
Я чувствовал, как по мне начинает прокатываться волны дрожи. Что-то в её глазах. Взгляде, испугало меня. Словно она что-то решила. А она взяла моё лицо в руки и начала успокаивать, совсем как я её когда-то, оставляя маленькие поцелуи на моём лице.
- Тш, всё будет хорошо, у тебя всё будет хорошо, Эдвард, - говорила она.
- Белла, - я посмотрел в её глаза и тут я понял, и я испугался этого. Она хочет уйти, она думает, что не нужна мне, что я не люблю её, что я думаю о Тане, и я сам в этом виноват, - Белла не уходи, всё наладится, прости меня, это всё недоразумение, прости, что так отреагировал. Прости, Только не уходи, я не хочу снова…
Она не дала договорить.
- Тшш, - она оставила легкий поцелуй на моих губах, такой сладкий и такой горький.
- Белла, я урод, правда, я ничтожество, - пытался оправдаться я.
Она опустила руки на мои плечи.
- Эдвард, не говори так. Ты красивый. Я не говорю про внешность, ты красивый тут, - она опустила ладошку на моё сердце. – У тебя большое и доброе сердце, которое ранили, очень сильно. И оно ещё кровоточит. Но ты должен жить, слышишь? Ты должен жить и быть счастлив. И ты будешь, всё будет хорошо, ты научишься, снова. Я верю.