И её взгляд стал ещё более теплым и немного безумным. Словно она понимала, что перед ней стою я, но этого не может быть.
- Я думал, что больше не увижу тебя. Я подошел совсем близко к ней и дотронулся до её лица рукой.
С её губ сорвался полувздох-полувсхлип. Но она так и продолжала смотреть на меня, словно я - это не я. Я должен был заставить её понять, что я вернулся, что я живой. Поэтому, я взял ее руку в свою и крепко сжал.
Я ожидал что угодно, но только не, то что последовало за моим действием.
Она опустила взгляд на мою руку, потом посмотрела снова на меня и начала мотать головой.
- Неееееееееет! – сорвался дикий крик с её губ.
Она отпрянула от меня, вырывая свою руку, и стукнулась рёбрами о косяк за её спиной.
- Белла, девочка моя. Всё хорошо, это я, это правда я, - пытался я утешить её.
Она упала на колени и обхватила голову руками.
- Белла, малыш, не пугай меня, - мне было больно на неё смотреть, сердце в груди сжималось и разрывалось.
Она страдала и переживала, и опять виной был я.
- Белла, посмотри же на меня, посмотри, - уже срываясь на крик, говорил я.
Она подняла свои тёплые глаза и посмотрела на меня. Столько боли, столько любви, столько отчаяния. Я обнял её, пытаясь укачать в своих руках.
- Девочка моя, я так тебя люблю, скажи же хоть что-нибудь, Белла.
Я уже не контролировал себя, всё что я хотел, чтобы она поняла, что я реальный, живой, что не брошу её.
- Ну же Белла, я тут, это я, теперь всё наладится, я обещаю. Я же говорил, что вернусь. Белла, Белла!
Я смотрел на неё и понимал, что её взгляд становился не сфокусированным, она начала закатывать глаза.
- Белла, нет, только не это, - я встряхнул её.
- Белла будь со мной, не отключайся.
Но Белла уже не слышала меня, она провалилась куда-то, её тело расслабилось в моих руках. А я только крепче прижал её к груди, пытаясь защитить её. От чего-то, от её сознания, от себя.
Сейчас я просто хотел, чтобы всё наладилось, чтобы она была со мной, здоровая и счастливая. Я слышал, как в дом зашёл отец и увидел нас, он пытался взять Беллу на руки, но я не дал, я сам отнёс мою девочку в нашу спальню, я лёг рядом с ней, переплетая наши руки. Так, как я и мечтал. Я знаю, что всё будет хорошо. Теперь я дома, с Беллой и я так сильно её люблю. У нас всё наладится. Я чувствовал, что так и будет.
Глава 26
Пустота. Тишина. Темнота. Ничего. Никаких эмоций. Почти умиротворение.
Но чего-то не хватает.
Забвение. Я ничего не помню в эту минуту, я даже не помню, кто я. Мне нравится это ощущение, словно я дрейфую на поверхности воды.
Но чего-то не хватает.
Сознание – это что-то тонкое. Почти, как крыло стрекозы. И такое же мозаичное. Наша жизнь складывается из маленьких кусочков, маленьких моментов.
Воспоминания. Это странно, как избирательно мы запоминаем вещи. Мы растём, и многое стирается, порой какая-то важная информация растворяется во времени. Но что-то мы запоминаем в мельчайших деталях. И, чаще всего, эта информация не несёт никакого смысла для окружающих, она не важна ни для кого, кроме тебя.
Я не помню, что я делала в начале этого месяца. Но я помню, во что был одет папа, когда впервые повёз меня на рыбалку: старые выцветшие тёмно-зелёные вельветовые брюки, тёплая фланелевая рубашка в серо-белую клетку, и походный жилет цвета хаки с множеством карманов. Я помню то, как прыгала от восторга, когда поймала первую рыбу, помню, как только вытащила её из воды, и она упала на доски причала, она брыкалась, солнце отсвечивало от чешуи и слепило меня. В конце концов, я выкинула её обратно в воду.
Я помню, как мама впервые привела меня в балетный класс. Помню, что не хотела туда идти, но мама так хотела этого. И я была счастлива видеть её улыбку, когда она увидела меня в розовой маленькой пачке и болеро. Я бросила балет через месяц. Но тот день буду помнить всегда. В зале пахло чистотой: зеркала только что почистили, поэтому пахло чистящим средством и лаком для волос, а в отражении солнца за окном с деревьев падали золотые листья. Это была осень, мой день рождения. После занятия, мы с мамой зашли в кондитерскую и ели там самое вкусное пирожное в моей жизни. Мы гуляли по парку и фотографировались, фото с того дня много лет стояло в рамке в моей комнате. В тот день, от мамы пахло её любимой туалетной водой. И опять я не помню название, но я помню, что они пахли жасмином.
От этих картинок, составляющих картину моего детства, становится ещё спокойнее. Моё дыхание такое поверхностное, что едва ли его можно заметить. Я счастлива в эту минуту.
Но чего-то не хватает.
Что-то мешает сделать глубокий и полный вдох.
Зелёные глаза.
Мы не помним всё, иногда плохое забывается. Но не всё. Первая ссора родителей, та боль, когда первый раз обдираешь коленки в кровь, страх перед первой грозой.