Так, ладно, о природе моих сил будем думать потом, сейчас важно другое. Я тоже бросилась к ним, чтобы наш конвейер передавал воду с максимальной эффективностью. Повар, поскольку ему было к жару не привыкать, встал ближе всех к огню, заливая его водой.
Я словно оказалась в компании каких-то людей-икс! Едва ли я могла внести свою жалкую лепту в слаженную работу слуг. Мне оставалось только чуть-чуть помогать и со всё нарастающим восторгом наблюдать, как они справляются с пожаром. Нет, конечно, потушить всё пламя, которое охватило дом, их силами было невозможно, но вскоре нам удалось разогнать огонь вокруг входа достаточно, чтобы можно было пройти внутрь.
Моим первым порывом было туда кинуться, но служанки меня удержали, напомнив, что всё-таки не стоит вести себя, как дура. Повар и кучер, заявив, что они всё-таки мужчины, отправились разведывать, как там дела обстоят внутри. Я почувствовала, что сердце внутри замирает после каждого удара. Мне хотелось одновременно смотреть наверх, где Феликс сражался с драконами, и вглядываться в темноту дома, чтобы понять, в порядке ли слуги и нашли ли они моих родителей.
— Миледи, всё будет хорошо! — пообещала мне блондинка-горничная.
Я обернулась, чтобы ответить что-то ей, и даже вздрогнула от неожиданности, увидев, настолько вдохновенным было её лиц, она на самом деле светилась.
— Ну да, — бестолкового повторила я. — Будет.
— Я абсолютно в этом уверена! — добавила брюнетка, широко улыбаясь. — Семью Фарнет не сломили никакие беды, и это тоже всё исправим! Дом можно отстроить заново, а на плантации заказать кусты.
— Если тут, конечно, хоть что-то останется, и не придётся заказывать кусты на всю плантацию, — с сомнением дополнила я.
— Не придётся! — воскликнула блондинка. — Смотрите!
Я подняла голову, чтобы увидеть то, на что она указывала, и поняла, что наша взяла. Драконы разлетелись в разные стороны, один явно хотел зализать раны, а другой просто медленно планировал, глядя на Феликса и подгадывая, сможет ли его атаковать. А мой дракон вдруг сложил крылья вокруг себя, будто образовав кокон, и взмыл в небо, а затем распахнул их широко-широко.
И грянул гром, откуда ни возьмись появились тучи. Они нарастали медленно, по чуть-чуть, сначала показавшись густым туманом, который звёздное небо, а затем они всё сгущались, и сгущались…
— Ничего себе! — указала пальцем брюнетка. — Настоящий штормовой дракон!
Это было восхитительно. Воздух как будто стал гуще, но не от дыма — дышать, наоборот, стало очень легко, потому что влага прибила пепел. Первые капли дождя тяжёлыми ударами обрушились на землю и превратились вскоре в настоящий ливень. Он заставлял огонь и дым отступить, всё вокруг прояснялось, и крыша нашего поместья перестала полыхать, как факел.
Тогда-то из дома, охая и стеная, выбрался повар, ведя под руки моего отца — ошарашенного, но живого.
— Лерисса, — прошептал он. — Там Лерисса…
И тяжело упал на землю. К счастью, следом вышел кучер, который нёс на руках мою мать.
— Она была без сознания, надышалась дымом, — сообщил он. — Едва дышит. Врача бы…
— Несите её в карету, — распорядилась я. — Нам всё равно нет смысла оставаться на пепелище. Мы отправимся к герцогуу Септим, слышишь, папа?
— Лидия… — прошептал он. — Что произошло?
— Всё хорошо. Теперь всё будет хорошо, — выдохнула я.
Ладно, хотя бы родителей мы спасли, а остальное — служанки правы, как-нибудь сложится.
— Это было странное чувство… — вдруг прошептала брюнетка.
Я подняла голову и увидела, что сияние вокруг неё угасло.
— Как будто у меня выросли крылья, как будто я была способна на всё!
— Точно! — согласился повар, вытирая пот. Он был весь покрыт сажей. — Мне казалось, я это здание могу просто поднять и вытряхнуть оттуда миледи и милорда!
Слуги бурно стали обсуждать это чудесное озарение. Я села рядом с отцом, достала носовой платок и вытерла его лицо от гари.
— Пап, ты как?
— Я понять ничего не успел. Проснулся от кашля, лёгкие жгло, попытался выбраться, но не видно ничего было, вокруг огонь и дым! И тут Джон прибежал…
Повар улыбнулся и поклонился ему.
— Милорд, это наш долг как ваших слуг!
— Премию выпишу! Тебе и всем. И внеочередные выходные — сколько хотите! — отец расчувствовался, на глазах его выступили слёзы.