— Мой господин, — добавила Бери, — очень обязан вашему супругу, который защищал его в Верховном суде от обвинений одного торговца из Генуи. Генуэзцы — дурные, грязные люди и так алчны, что готовы отдать Акру султану Бейбарасу, если это поможет им набить кошельки.
— Да, — отозвалась Чандра, — муж рассказывал мне об этом.
— Ваш супруг очень красив, — заметила Бери. — Но есть еще один английский лорд, чье имя я никак не могу выговорить. Его глаза проникают в самую душу.
— Не сэра ли Юстаса де Лейбрана ты имеешь в виду?
— Нет, нет! Он сейчас беседует с хозяином, ожидая, когда вы все закончите купание.
— Может, ты говоришь о Грейламе де Мортоне?
Бери радостно кивнула.
— Да! Вы его хорошо знаете?
— Да, — Чандра нахмурилась, — он груб и безжалостен, и я не люблю его.
— Мужчины должны быть безжалостными, — возразила Бери, — это делает их еще более желанными.
— Ну-ка вставай, Чандра, — сказала Джоан, — теперь моя очередь. Пусть и меня натрут этим прекрасным маслом.
Чандра поднялась. Сняв с головы полотенце, она тряхнула волосами. Бросив взгляд на Бери, Чандра поняла, что та утратила к ней интерес.
Пиршественный стол накрыли во внутреннем дворике дворца Али ад-Дина. В воздухе пахло фимиамами, а масляные лампы заливали все мягким светом. Вечер был безветренным и душным. Пожилой архиепископ Тедальдо Висконтини одобрительно посматривал на Чандру. Здесь был и сэр Элван. Увидев, что ножны его меча усыпаны драгоценными камнями, Чандра заметила:
— Должно быть, врач получает много подарков от своих пациентов.
— О нет, Чандра! — воскликнул Джерваль. — Сэр Элван больше чем врач. Он — тамплиер, а в торговле разбирается не хуже, чем в медицине.
— Говорят, вы придерживаетесь иных взглядов, чем госпитальеры.
— Видите ли, миледи, причины наших разногласий возникли еще до моего рождения. У тамплиеров — одни взгляды, у госпитальеров — другие.
— Христиане, — заметила Чандра, — должны всегда иметь общую позицию.
— Боюсь, что это невозможно, — улыбнулся сэр Элван.
Чандра сидела рядом с мужем на мягких подушках. Возле каждого гостя стоял раб. За отдельным столом сидели принц Эдуард и принцесса Элеонора, Али ад-Дин и король Кипра и Иерусалима Гуго III.
Вдруг Чандра услышала, как Роджерде Клиффорд сказал Джервалю:
— Похоже, это прощальный пир. Король Гуго не может более оставаться здесь, как не может и отдать Кипр на растерзание алчным баронам.
— Ты прав, Роджер. Сейчас, когда бароны заявили, что хотят защищать лишь Кипр, у него действительно нет причин оставаться здесь, — ответил Джерваль. — Хотя король Гуго и обещал дать нам людей для борьбы с сарацинами, но их будет немного.
— По-моему, король не пользуется большим влиянием, — заметила Чандра.
— Никогда не подозревал, что дамы интересуются такими вопросами, — удивился Роджер де Клиффорд.
— Почему же, сэр Роджер? — спросила Чандра.
— А откуда ты узнала об этом, Чандра? — Джерваль был удивлен не менее Роджера.
— От Али ад-Дина.
— Боюсь, варвары — наша последняя надежда, — вставил Пейн де Чаворс. — Эдуард что-нибудь знает об Илкане Абага, Роджер?
— Как известно, сейчас армия Абага сражается в Туркестане. Он согласился предоставить нам посильную помощь, но когда это будет, никто не знает.
— Тысяча воинов не может противостоять султану Бейбарасу, — пробормотал Юстас. — Только варвары способны обратить его в бегство, но, кроме обещаний, от них пока ничего нет.
— Не забывайте, — вмешался Грейлам де Мортон, — что венецианцы — наши братья-христиане активно помогают Бейбарасу. Они поставляют ему древесину и металл. А генуэзцы дают рабов, которые изготовляют оружие.
— Разве вы не знаете, что когда Эдуард упрекнул за это торговцев, — сказал Пейн де Чаворс, — они показали ему свои разрешения, утвержденные Верховным судом Акры. Я бы с удовольствием отправил их всех на тот свет.
Джоан де Чаворс раздражал этот мужской разговор.
— Никак не привыкну к этим белым крупинкам, которые называются сахаром. — Она взяла конфету и показала мужу. — Не могу поверить, что это белое вещество заменяет мед.
— Это один из главных товаров Палестины; который отправляют на Запад, Джоан, — улыбнулся Пейн.
— А вдруг Абага не пошлет нам помощи, — оказала Чандра мужу.
— Боюсь, это все равно не поможет нам справиться с Бейбарасом, — ответил Джерваль.
Обильная пища и крепкое вино не развеселили мужчин. Поэтому, когда начались танцы, Джерваль, Пейн и Роджер де Клиффорд поднялись и последовали за принцем.
К Чандре подсел Грейлам де Мортон. Она не видела его с тех пор, как они покинули Англию. В Сицилии, как поговаривали, он развлекался с женщинами, которых предлагал английским рыцарям король Карл. Чандра враждебно посмотрела на него.
— Вы наслаждаетесь музыкой, миледи?
— Да, — холодно ответила Чандра. — А почему вы не пошли с принцем и моим мужем?
— Не захотел. — Он улыбнулся. — Скажите мне, эта девушка Бери — рабыня Али ад-Дина?
Чандра кивнула, страстно желая, чтобы он ушел, затем добавила:
— Очень жаль, что она рабыня.
Улыбка исчезла с лица Грейлама. «Она ни о чем не догадывается», — подумал он.
— Думаю, даже Бери позволяет себе кое-какие развлечения, — сказал он.
Чандре не понравился его тон:
— Я знаю, какие развлечения любите вы и что предлагаете женщинам, лорд Грейлам. Для вас женщины — свободные или рабыни — только источник наслаждения, не так ли?
— Вы правы, миледи. — Он усмехнулся. — Кажется, вы все еще боитесь меня?
— Я не боюсь вас, милорд, но думаю о Мэри, молодой девушке, которую вы изнасиловали в Кройленде.
— Может, вы сожалеете, что не оказались на ее месте?
— Я сожалею лишь о том, что, выхватив кинжал, промахнулась тогда, Грейлам.
— Да, у вас острый кинжал, Чандра. Мое плечо долго не заживало, да и до сих пор оно напоминает мне о вас. Надеюсь, для вас эта история — уже далекое прошлое, верно, Чандра?
— Я хотела бы вообще забыть о ней, милорд.
— Но порой воспоминания преследуют нас, Чандра. — Он снова взглянул на Бери. — Боюсь, вы слишком доверчивы, миледи, а эта земля ожесточает мужчин.
— Вы опять угрожаете мне, лорд Грейлам?
— Ну что вы, Чандра.
— Странно, что такой человек, как вы, поехал на Святую Землю.
Грейлам поморщился.
— Нам выпал жалкий жребий. Но привело меня сюда, миледи, благородное побуждение.
— Вы жаждете славы, — предположила Чандра.
— Славы? — удивленно переспросил он. — Ваш отец оказал вам дурную услугу, миледи. Благодарите мужа, что он не позволил вам сражаться в этом городе. Хотя бы за это я благодарен ему. А представление о славе у вас весьма смутное. Здесь грязь, жара, насекомые, глаза заливает пот. В этой адской дыре нет места славе, Чандра. Благородная цель, которую преследует Эдуард, весьма призрачна. На этой земле нет ничего, кроме болезней, смерти и предательства. Посмотрите на Али ад-Дина, этого любезнейшего хозяина. Он так же продажен и безжалостен, как любой эмир Бейбараса, так же бесчестен, как проклятые венецианцы. Он пресмыкается перед Эдуардом, чтобы обеспечить себе безопасность. Не верьте, Чандра, мифам о славе.
— Вы говорите так спокойно о предательстве, милорд.
— Я больше не скажу об этом ни слова, Чандра.
Слова Мортона вселили в девушку страх.
— Мне было бы интересно узнать, что такое слава.
— Вам не постичь того, о чем думают мужчины, хотя вы и состязались с ними на арене для турниров. Но вы ничего не знаете ни о чести, ни о предательстве и понимаете лишь одно — что мужчина должен защищать женщину.
— Я не нуждаюсь в защите, лорд Грейлам.
Он засмеялся:
— У вас короткая память, Чандра. Подумайте о моих словах, хотя полагаю, ваш муж уже говорил вам об этом.