Посередине поляны стоял высокий трухлявый берёзовый пень. Я нашарил рукоятку Малыша и, опираясь на него, смог подняться. Наступить на левую ногу было невозможно, она как-то неестественно проворачивалась в колене. Сжав зубы и шипя от боли, я прыгал на одной ноге, опираясь на Малыша. На дороге за моей спиной хлопнула дверца Джонни, кто-то начал продираться сквозь кусты. Приблизившись к пню, я остановился и, балансируя на одной ноге, занёс над головой Малыша. Застыв на мгновение, Малыш ринулся вниз. Трухлявый пень разлетелся, я, не удержавшись, рухнул на землю. В груде мусора что-то копошилось. Медленно расправлялись чёрные крылья, стряхивая труху и муравьёв, желтовато блестел неотрывно уставившийся на меня глаз. Чёрная птица, расправив, наконец, крылья, тяжело взмахнула ими и поднялась в воздух.
Раздался полный ярости и ненависти вопль, сверкнула серебристая молния. Нож пронзил правое крыло птицы и упал на землю. Птица недоумённо и хрипло каркнула, нырнула вниз, но, удержавшись в воздухе, тяжело и неровно полетела прочь, в темноту. Я повернул голову и увидел на краю поляны Эни. Лицо её было перекошено, глаза закрывали оранжевые очки. Она пошла через поляну, я приподнялся на локте ей навстречу, но она вдруг сдавленно вскрикнула и побежала мимо меня. Проследив за Эни взглядом, я увидел сначала медленно раскачивающуюся большую чёрную тень, а потом и отбрасывавшее её в свете фар тело Слая.
Эни подобрала свой нож, придерживая одной рукой Слая, перерезала верёвку, уложила Слая на землю и ослабила петлю на его шее. Перевернув Слая на спину, Эни встала рядом с ним на колени и начала ритмично давить выпрямленными руками ему на грудь, время от времени прерываясь, чтобы приникнуть к его губам и несколько раз вдуть воздух ему в лёгкие. Она продолжала это делать, пока не подоспел Барсук, а следом за ним и Свен с Георгом, услышавшие крики и увидевшие промчавшегося по Главной улице Джонни. Барсук мягко обнял Эни за плечи и отвёл в сторону. Георг склонился над телом Слая и через несколько секунд выпрямился, покачав головой. Эни обмякла и дала Барсуку увести себя к Джонни, стоявшему на дороге с незаглушенным двигателем. Георг и Свен помогли мне подняться. Опираясь на их плечи, я на одной ноге допрыгал до Джонни и забрался на заднее сидение, где уже сидела, уставившись в одну точку, Эни. Барсук сел с другой стороны от неё. Георг и Свен снова ушли в лес, и вскоре вынесли оттуда тело Слая. Когда они уложили тело в багажник и захлопнули дверцу, Эни обессилено привалилась к плечу Барсука и беззвучно заплакала. Георг забрался на переднее сидение, Свен сел на место водителя, и мы поехали обратно в город.
За поворотом прибежавшие на крики ребята с выселков и из Южного района помогали вернуться в город нетвёрдо ступавшему Мертвецу. Выломанные бампером Джонни створки ворот лежали на земле. Мы осторожно переехали через них и медленно двинулись через город. На каждой неровности дороги моё колено пронизывала острая боль, и я шипел сквозь зубы. Вышедшие к дороге горожане молча провожали нас взглядами. На площади Магистрата Свен остановил Джонни и потянулся к ключу зажигания, чтобы заглушить двигатель, но его пальцы наткнулись на пустоту. Свен озадаченно замер, но двигатель Джонни замолк, и фары погасли сами собой. Георг помог мне выбраться, я заковылял, опираясь на его плечо, в сторону лазарета. На половине дороги мы встретили Анну.
- Кроха в лазарете? - спросил Георг. - Полли нужна помощь.
Анна покачала головой и сказала:
- Идите в зал, я позову её.
Мы двинулись к залу Магистрата, оттуда нам навстречу вышла комендант. Придержав полог, она пропустила нас внутрь. Я бросил взгляд на этажерку и увидел лежащие там ключи от Джонни. Георг помог мне лечь на скамью и отстегнуть штанину на левой ноге. Вскоре в зал вошла Кроха с ящиком-аптечкой. Быстро осмотрев мою ногу, она молча достала из аптечки гипотермический пакет и, положив его на стол, ударил по нему ладонью. Несколько раз встряхнув пакет, она протянула его мне.