- Пойдём, - сказала Эни, указывая на чёрную груду, к которой вели следы.
- Эни, подожди, - запротестовал я, - это может быть...
- Пойдём! - повторила Эни и сделала пару шагов.
- Эни, стой! - я быстро обогнал её и загородил дорогу. - Тут чёрт знает что происходит, видишь? Что такое тебе в голову взбрело?
- Пойдём! - сверкнув глазами, крикнула Эни и попыталась обойти меня.
- Да что с тобой такое? - я выпустил ручку Малыша и двумя руками крепко схватил Эни за плечи, сильно сжав пальцы. По телу Эни пробежала судорога, а потом ещё одна, Эни с ненавистью посмотрела на меня и снова крикнула:
- Пойдём!
Я вогнал пальцы поглубже, и ненависть на её лице сменилась болью, а затем недоумением и страхом, словно она не могла поверить, что это я причиняю ей боль. Наверное, она и вправду не могла в это поверить, не осознавала, что делаю я это ради её же блага. Как бы то ни было, она перестала вырываться и уставилась будто бы сквозь меня. А потом я понял, что она действительно смотрит не на меня, а куда-то мне за спину, и я начал поворачиваться, стараясь прикрыть Эни своим телом и отпустив одно её плечо, чтобы нащупать ручку Малыша, а Эни тем временем оседала, словно все её мышцы стали одновременно расслабляться. В чёрной обгоревшей груде мерещилось какое-то тёмное шевеление, что-то ворочалось, разворачивалось, всё отчётливее и отчётливее, и Эни, со свистом выдохнув, стекла мне на руку, а из кучи сгоревших досок выбралась, расправляя крылья, большая чёрная птица. Птица, наклонив голову набок, посмотрела на нас одним ядовито-янтарным глазом, а потом тяжело поднялась в воздух и полетела к мрачной гребёнке леса по другую сторону начинавшегося за забором болота.
Глава II
Медно сияющий жук-паровоз полз по травинке. Когда он оказывался у середины травинки, путь ему преграждала веточка. Жук ловко перебирался на веточку и полз по ней дальше, но, стоило ему добраться до середины веточки, как путь ему преграждала травинка. Жук перебирался на травинку, и всё повторялось снова.
Клаус был полностью захвачен манипуляциями с веточкой и травинкой. Он сидел на корточках немного в стороне от дорожки, по которой я обычно иду к площади Магистрата. Утреннее солнце нежно золотило кусочки бледной кожи, изредка проглядывающие сквозь густой узор татуировок на длинных худых руках. Несколько минут я стоял за его спиной, наблюдая за приключениями жука, потом решил всё-таки поздороваться.
- Доброе утро, Клаус, - вежливо и приветливо сказал я. Клаус молниеносно переместился к ближайшему дереву, выйдя из кувырка уже спиной к стволу. Жук, потерявший высший смысл своего существования, но обрётший свободу, растерянно зажужжал и улетел.
- Полли, ты мог довести меня до сердечного приступа! - обиженно заявил Клаус, опуская руки и разжимая кулаки. - Зачем ты так тихо подкрадываешься?
- А зачем ты так невнимательно подкарауливаешь меня? - парировал я.
- Я тебя подкарауливаю? Помилуй, я просто пришёл поиграть со своим другом! - возмутился Клаус.
- С каким таким другом?
- С лучшим! А он из-за тебя улетел, и где мне теперь искать его?
- Ничего, если это настоящий друг, он тебя сам найдёт.
- Будем надеяться, - покивал головой Клаус, - будем надеяться. Давай тогда перейдём к делу.
- Давай, - согласился я, - а к какому делу мы перейдём?
- Ну, например, - Клаус, не отрывая спины от ствола дерева, сполз вниз и сел, сложив руки в замок между коленями, - например, ты расскажешь, что там случилось с лесопилкой.
- Она сгорела, - ответил я.
- Это мне Эни вчера сказала уже, теми же самыми словами. Больше из неё ничего вытянуть не удалось, а меня интересуют подробности.
И я рассказал подробности - и про грибы, и про Саида, и про лесопилку, и про то, что происходило на лесопилке с Эни. Когда я закончил, Клаус ещё некоторое время задумчиво грыз ноготь большого пальца. Затем он поднял взгляд на меня и спросил:
- А почему ты не пускал Эни к той куче сгоревших досок?
- Там было опасно.
- Почему ты решил, что там было опасно? - уточнил Клаус.
- Ну, мне так показалось. Почувствовал.
- А Эни, значит, не почувствовала?
- Может, и не почувствовала, - пожал я плечами, - или почувствовала, но решила, что плевать ей на опасность - ты же знаешь Эни.