Полоса ливня закончилась так же резко, как и началась. Дальше шёл самый обычный, хоть и достаточно сильный дождь. Джонни немного разогнался, но дорога, по которой проползла полоса ливня, была слишком мокрой, чтобы двигаться с нормальной для тракта скоростью, поэтому в мёртвую деревню мы въехали ещё медленнее, чем обычно. Пелена дождя стёрла почти все краски со стен домов и заборов, оставив только белую, серую и голубую. Серые шиферные крыши растворялись в сером воздухе. Окружённое водой здание почты, казалось, тонуло в лужах.
Эни несколько раз дёрнулась и застонала. Я с тревогой взглянул на неё, но она, глубоко вздохнув во сне, снова затихла. Переведя взгляд обратно на дорогу, я заметил фигуру в длинном грязно-белом дождевике, стоящую у белой калитки в заборе из серых досок. Я не успел разглядеть полускрытого капюшоном лица, да и вообще ничего толком не успел разглядеть. В зеркале заднего вида было не разобрать, фигура ли это человека, или мне померещилось, и это что-то другое, может быть, выкрашенный белой краской столб, или ствол берёзы, или что-то ещё, смазанное струями дождя. Через несколько мгновений белое пятно скрылось из виду.
По мере того, как мы приближались к съезду с тракта, дождь становился всё слабее. Чёрные тучи стремительно уносились куда-то за посёлок, на горизонте небо было уже совершенно чистым. Когда я притормозил и включил правый поворотник, чтобы съехать на полевую дорогу, Эни дёрнулась, открыла глаза и напряжённо выпрямилась, быстро оглядываясь вокруг. Я свернул с тракта и остановил Джонни.
- Проснулась? - спросил я. - Как ты себя чувствуешь?
Эни молча посмотрела на меня, отвернулась и уставилась прямо перед собой.
- Всё в порядке? - я ещё раз попробовал заговорить с Эни и протянул руку, чтобы прикоснуться к её плечу, но Эни оттолкнула мою руку и сдвинулась вправо, почти прижавшись к дверце Джонни, всё так же глядя перед собой. Я поджал губы и переключил привод Джонни, поскольку полевую дорогу, подсохшую было за день, снова размыло.
До города мы доехали в молчании. Пока я закрывал ворота, Эни выскочила из Джонни и, не говоря ни слова, пошла в сторону Рубежного района. Скоро её тонкая маленькая фигурка затерялась среди сосен. Я ещё несколько мгновений пытался различить её, потом залез в Джонни и поехал к площади Магистрата.
Анна и Барсук помогли мне разгрузить Джонни. Барсук попытался расспросить меня о том, как прошёл рейд, но я был не в духе и отвечал односложно. Тогда Барсук попытался узнать, чем я расстроен. В конце концов, я сказал ему, что устал и всё расскажу завтра с утра на собрании Магистрата. Барсук вздохнул и сказал, что в зале Магистрата для меня остался ужин, ещё немного потоптался, снова вздохнул и, наконец, оставил меня.
Ужин был, кажется, неплох, но я проглотил его, совершенно не чувствуя вкуса. Меня беспокоило то, что произошло на лесопилке, хотя, конечно, в большей степени я был расстроен тем, как вела себя Эни, когда пришла в себя. Наконец, я решил, что это были последствия приступа.
Выйдя из зала Магистрата, я направился к лазарету. Около лазарета на лавочке сидели Кроха и комендант. Я рассказал Крохе про приступ Эни, Кроха пообещала проведать её. Комендант спросила меня про стройматериалы, я ответил, что со стройматериалами всё сложно, и что с утра расскажу про это подробнее. В это время подошла Анна. Она молча взяла меня под локоть и повела по набережной в сторону Речного района.
На безлюдной набережной горели оранжевые фонарики. От реки тянуло холодом. Из Речного района доносилась нежная песня, слов которой я не мог разобрать. Мы остановились, не доходя до того места, где набережная сливается с Главной улицей, и молча стояли, глядя на лёгкие клубы тумана над зеркальной гладью реки, на отражение почти полной луны и на норы стрижей на другом берегу. Песня затихла, зазвучала другая. Откуда-то издалека, наверное, из Южного района, донёсся вдруг взрыв смеха, приглушённый расстоянием и туманом. Анна молча обняла меня, прижалась лбом к моему плечу, а потом, всё так же молча, ушла куда-то. Я постоял ещё немного на набережной, но стоять одному было холодно, и я отправился спать.
- Друзья, мне кажется, все, кто хотел, собрались, - Георг обвёл взглядом круг, собравшийся в зале Магистрата, - давайте начинать. Если вы не против, для начала я скажу пару общих слов, а потом мы поговорим о конкретных важных вещах.
Никто не был против. Георг ещё раз внимательно оглядел присутствующих, задержал взгляд на Крохе, что-то шептавшей на ухо Барсуку, и укоризненно раздул ноздри своего великолепного тонкого горбатого носа. Кроха виноватым жестом подняла ладошку, немного отодвинулась от Барсука, и Георг начал.