Еще в Лондоне, начав работу над своими геологическими и зоологическими монографиями, Дарвин приступил к собиранию разнообразных материалов по вопросу о происхождении видов растений и животных и к подробному обсуждению этой проблемы. Значение научного подвига Дарвина, сумевшего найти материалистическое решение «тайны из тайн», как назвал эту проблему Ч. Ляйелль, станет достаточно ясным, если коротко познакомиться с состоянием этого вопроса до Дарвина.
С древнейших времен люди пытались объяснить происхождение огромного разнообразия видов животных и растений, которые населяют различнейшие уголки Земли. Но людей поражало не одно только многообразие форм. Люди видели также, что каждое животное или растение построено удивительно целесообразно, каждый орган устроен в соответствии с выполняемой им задачей и все тело в целом работает как какой-то удивительно слаженный механизм, напоминающий механизмы, придуманные человеком. Видя, что каждый вид организмов неизменно, из поколения в поколение производит себе подобное потомство, люди пришли первоначально к той мысли, что все многообразие видов растений и животных возникло в «начале времен» и что целесообразность устройства и жизнедеятельности организмов также Изначальна.
Это представление было в дальнейшем поддержано и возведено в непререкаемую догму религиями разных народов: все виды животных и растений созданы богом при «сотворении мира», причем бог, создавая каждую из многих тысяч форм, организовал ее по заранее задуманному плану, так же как человек, строя ту или иную машину, устраивает ее в соответствии с задуманным им планом. Таким образом якобы и возникла удивительная целесообразность, наблюдаемая в живой природе, в строении и жизнедеятельности каждого животного и растения.
Вера в неизменность, первозданность и изначальную, «божественную» целесообразность видов стала религиозной догмой, сомнение в которой считалось величайшей ересью. Во второй половине XVIII века великий шведский натуралист, создатель первой научной классификации растений и животных Карл Линней провозгласил эту догму исходным положением, научной аксиомой зоологии и ботаники: «Видов существует столько, сколько их создало вначале бесконечное существо». Однако уже в то время, в XVIII веке, многие натуралисты, изучая животных и растения, видели, что дело обстоит далеко не так просто. Больше всего бросалось в Глаза известное сходство строения видов, образующих как бы «родственные» группы; в пределах же отдельных видов начали подмечать индивидуальную изменчивость, которая иногда вырастала до такой степени, что крайние формы весьма резко отклонялись от видового типа, как бы превращаясь в самостоятельные виды. Эти наблюдения приводили к мысли, что, во-первых, виды вовсе не неизменны, не постоянны, и, во-вторых, что достаточно обширные группы организмов обладают единством строения, которое могло возникнуть в результате их происхождения от общих предков. Даже сам Линней должен был в конце концов признать, что далеко не все виды являются «первозданными», что первоначально творец создал лишь несколько десятков различных организмов, от которых, в результате главным образом скрещиваний, произошли уже чисто естественным путем все остальные виды.
Значительно дальше Линнея пошли в, том же XVIII веке знаменитые зоологи того времени Бюффон и Паллас, но оба под давлением церкви и государства вынуждены были отказаться от своих революционных идей. Ни один из них, впрочем, не сумел создать теорию эволюции, т. е. объяснить, в силу каких естественных законов природы мог происходить и как происходил процесс преобразования одних видов в другие. Такую попытку, правда, довольно фантастического характера, сделал дед Чарлза Дарвина доктор Эразм Дарвин в конце XVIII века. Однако в его теории было и разумное зерно: в качестве важнейшего фактора, преобразующего организмы, он принимал упражнение организмом тех или иных органов; упражнение развивает и изменяет орган, а результаты этого изменения передаются потомству в силу наследственности; так постепенно накапливаются изменения, которые через некоторое число поколений приводят к более или менее полному преобразованию организма.
Первым, кто создал целостную теорию эволюции органического мира, был, однако, не Эразм Дарвин, а великий французский ботаник и зоолог Жан-Батист Ламарк. Его сочинение «Философия зоологии», в котором он наиболее полно и последовательно изложил свое эволюционное учение, вышло в 1809 году, в том самом году, когда родился Чарлз Дарвин. Ламарк утверждал, что первичные организмы возникли из неживой материи естественным путем, а не по воле «творца». Различное строение организмов, заявлял Ламарк, позволяет расположить их в последовательный ряд, в цепь форм, начинающуюся наиболее низко организованными существами, постепенно усложняющуюся и заканчивающуюся наиболее сложно организованными животными — млекопитающими и в их числе человеком. Более сложные организмы произошли от менее сложных в силу естественного, присущего всем организмам стремления к совершенствованию, к прогрессу.