Выслушав ее рассказ, Лэйкил покачал головой и ничего не сказал. Но когда Лайла ушла, он, вздохнув, заметил:
— Надеюсь, это и в самом деле было изнасилование.
— Что ты имеешь в виду? — спросил Дэвид.
— Представь себе обычный город. Поздний вечер. Два мужика сняли проститутку и отошли с ней в ближайший переулок. Шлюха отрабатывает деньги — стонет и кричит от страсти. В этот момент появляется Лайла… Продолжение тебе известно.
— Поговори с ней! Объясни, что…
Лэйкил пожал плечами.
— Зачем? Подумаешь — два каких–то вонючих Бездаря, черт знает, из какого мира…
В столовой установилось неприятное молчание. По поводу ценности человеческой жизни Дэвид придерживался диаметрально противоположного мнения, но спорить с графом уже не пытался. В словесном поединке Лэйкил положит его на обе лопатки так же легко, как делает это каждое утро на внутреннем дворе при помощи более грубого и прозаичного способа.
— Есть колдуны, лишенные вообще какой бы то ни было этики, — вдруг сказал Лэйкил как бы в ответ на молчание своего оруженосца. — Психи, маньяки или просто злыдни. Они опасны, и дел с ними лучше не иметь. Но опаснее всего колдуны, одержимые идеей мировой справедливости. От них больше всего вреда, горя и разрушений. У Лайлы это возрастное и, я надеюсь, скоро пройдет. Но вот у тебя, мой друг, случай в этом смысле запущенный и, я бы сказал, уже неизлечимый…
* * *
…Тот вечер полугодовой давности промелькнул перед мысленным взором Дэвида после того, как Лайла выставила свой ультиматум. Экскурсия на Землю могла стать опасной, если, допустим, Дэвида кто–то узнает. Но, смотря на тоненькую девочку, которой не так давно исполнилось тринадцать лет, землянин внезапно осознал, насколько она изменилась за два года, которые он провел здесь. В ней только–только начали намечаться перемены, которые когда–нибудь превратят ее во взрослую девушку, настоящую Леди этого мира. Но и уже произошедших изменений было достаточно, чтобы Дэвид перестал испытывать ужас от мысли вновь оказаться с сестренкой Лэйкила в своем родном мире. Ей только надо объяснить правила дорожного движения. С опасностями, исходящими от людей, она справится быстрее и лучше, чем Дэвид Брендом. Без угрызений совести и без колебаний.
— Запомни, пожалуйста, вот что, — сказал Дэвид. — На наших улицах есть две разные зоны. Первая — это мостовая. Она находится посередине. По ней двигаются машины. Вторая часть — тротуар. Тротуар находится рядом со стеной дома. Там ходят люди. Переходить на другую сторону улицы можно только там, где на мостовой нарисованы белые полоски, а над головой висит такая штука… — Дэвид задумался. — Ну, в общем, такая темная коробка с тремя кружочками — красным, желтыми зеленым. Если горит зеленый, идти можно. Во всех остальных случаях — нет. Уяснила?
— А у вас везде такие штуки висят?
— Почти.
— А что делать, если их нет?
— Телепортируйся. Только так, чтобы никто не заметил. И вообще, не демонстрируй на каждом углу, что ты колдунья. Будь проще. Я отправляюсь на Землю не для того, чтобы поднять на уши весь город.
— Да–да, дядя Брендом… конечно, дядя Брендом… как скажете, дядя Брендом…
«Дядя Брендом» закрыл глаза и тяжело вздохнул. Лайла почесала коленку и спросила:
— Так мы идем или нет?
Дэвид критически осмотрел себя, а потом Лайлу.
— Ну не в таком же виде…
Они зашли в гардеробную и стали выбирать себе наряды попроще. Дэвид сменил сапоги с отворотами на черные ботинки, пояс с серебряным узором — на обычный кожаный, без всяких изысков. К его удивлению, в дальнем углу гардеробной отыскалась самая обыкновенная косуха, правда, размера на три больше, чем нужно, но это ничего… Косуху он нацепил вместо камзола с пышными рукавами. В это время из–за ширмы вышла Лайла. Она, по совету Дэвида, надела свой охотничий костюм. Впечатление портила только изящная зеленая шляпа с пером.