— На, побалуйся «Брауншвейгской».
Странно, деликатес не вызвал у собаки должного интереса. Осторожно обнюхав темный с вкраплениями сала остро пахнущий кружочек колбасы, волчок выразительно фыркнул и, как показалось Даньке, с презрением скривился.
— Перебираешь харчами, скотина? — поразился студент. — Тогда проваливай подобру-поздорову.
Собака гавкнула и… осуждающе покачала головой. Даниил еле удержался от того, чтобы перекреститься.
«Привидится же. Нет, четвертая бутылка „Бочкарева“ была явно лишней».
— Данька-а-а! — послышался Анюткин голос— Бросай свою книжку, зубрила несчастный! Иди к на-ам, разомнись!
Парень помахал ей рукой. Играйте, играйте. Я скоро.
Когда он вновь повернул голову, странного пса уже не было.
Что-то легонько стукнуло его по макушке.
Мяч.
Отскочив от Данькиной головы, он покатился в кусты.
— Даня-а! Подай нам мячи-ик! И пивка принеси, пожалу-уйста-а!
Вздохнув, Горовой поднялся на ноги и поплелся в заросли искать резиновый пузырь.
Анюткины подружки с восхищением и легкой завистью посмотрели ему вслед. Везет же некоторым. Ну и оторва эта Анька. Без году неделя в столице, а уже успела закадрить такого-о парня. Красив, как юный греческий бог, добрый-добрый. Ну и умный, конечно. Впрочем, это не главное.
— Поди найди тут мячик-то! — приговаривал парень, раздвигая колючие ветки. — Никак Упуат лапу приложил! Вместе с Анубисом!
За его спиной послышалось деликатное покашливание. Парень резко обернулся.
В двух шагах от Даньки стоял его новый хвостатый знакомый. Одну из передних лап он положил на разыскиваемый мяч и легонько перекатывал его вперед-назад. Длинные миндалевидные глаза пса с вызовом смотрели на молодого человека.
Что-то тревожное сжало сердце Даниила Горового.
— Ну-ка пошел прочь! — прикрикнул он на черного пришельца, но тот и ухом не повел.
Собачья пасть оскалилась в непонятной гримасе, похожей на улыбку.
— Вот я тебе сейчас задам перцу, нахалюга! — пригрозил псу парень и оглянулся по сторонам в поисках какой-нибудь палки.
«Волчок» снова не испугался, только еще шире разинул пасть. Потом он ловким движением специально обученного циркового животного поддел лапой мяч и, подбросив его вверх, поймал на нос.
Резиновый пузырь юлой завертелся на черном шершавом носу псины. Быстрей, быстрей…
Данька, как завороженный, следил за этим бешеным верчением, чувствуя, как у него ни с того ни с сего делаются ватными ноги и потихоньку начинают слипаться глаза. Он тряхнул головой, чтобы отогнать наваждение, потом ущипнул себя за руку. Помогло слабо.
А мяч между тем вдруг почему-то стал расти и наливаться рыже-золотым сиянием.
— Так не бывает! — с усилием выдавил из себя парень.
— Лови!
Огненный шар ударил прямо в Данькину грудь.
— Да-а-ня-а-а!!
Темнота.
— Ну что, Судья, как здесь?
— Все в полном порядке, Проводник! Проход закрылся.
— Вот и отлично. Можем наконец отдохнуть.
— Смотря кто…
— Как прикажешь тебя понимать?
— Поступила вводная: тебе придется стать опекуном «двойника».
— С чего бы это?
— А я почем знаю? Велено, и все. Не я ль тебя предупреждал, что мы еще намаемся со всем этим?
— Я буду жаловаться, Судья!
— Твое право, Проводник, твое право.
Глава вторая
САМ НАРВАЛСЯ
— Джеди, вставай, лежебока!
Кто-то довольно бесцеремонно теребил его за плечо. Он с трудом открыл глаза.
Прямо над ним нависла страшная волчья морда с оскаленной пастью. Длинные торчащие уши и миндалевидные прищуренные глаза окантованы золотой каймой. Голова покрыта искусно завитым париком, разделенным на три толстые пряди. Две из них по обе стороны шеи спадали жуткому существу на грудь, а третья прикрывала затылок.
Монстр продолжал все так же настойчиво трепать его плечо.
«Наверное, у меня солнечный удар. И еще это „правильное“ пиво…»
— Ну, вставай же, Джеди! Хватит притворяться. Видно же, что ты уже не спишь.
— Ой, мамочки! — дурным голосом завопил Данька и со всей дури заехал глюку кулаком в нос.
Тот клацнул зубами и отлетел метра на два, шлепнувшись на пол. Что-то жалобно задребезжало.
Даниил вскочил на ноги и с неописуемым удивлением огляделся по сторонам.
Какая-то комната. Через небольшое круглое окно проникал слабый свет, плохо освещавший тесное помещение. Посреди комнаты стояла колонна, поддерживающая деревянную кровлю.
Обстановка была явно небогатой. Узкая деревянная кровать из струганых досок — ни тебе матраца, ни подушки, ни одеяла. У окна расположился стол, на котором в беспорядке перемешались глиняные тарелки, плошки, листы желтоватой бумаги, какие-то канцелярские принадлежности.
Два колченогих табурета, между которыми на полу и валялось охающее и стонущее чудо-юдо: толстобрюхий полуголый мужик с собачьей головой.
— Ты чего? — плаксивым голосом вещало оно. — Пива вчера перепил?
— Сгинь, сгинь, рассыпься! — попробовал применить нехитрое заклинание Данька, неумело творя в воздухе крестные знамения.
— Джеди, перестань, ради Великой Девятки! Это же я, Каи.
С этими словами монстр схватился за уши. Дернул что есть сил…. И превратился в полного темноволосого парня примерно одного с Данькой возраста. То, что Горовой принял за голову, оказалось обыкновенной маской.
— Ты чего, дурик, людей зря пугаешь? — окрысился студент. — И вообще, кто ты такой, и куда это меня занесло? А, наверное, это будка спасателей или медпункт? Ты из пляжной обслуги?
Смуглый толстяк с жалобным видом потирал наливающийся под глазом синяк.
«Вот беда, еще штраф платить придется, — подумал Даниил. — И, как назло, при себе бумажника нет».
Он по-прежнему был в одних плавках. А какой другой прикид подходит для пляжа? Не в джинсах же загорать и купаться.
«И куда это Нюшка запропастилась?» — забеспокоился вдруг.
— Сам ты обслуга! — разобиделся парень. — Надо меньше пить!