– Вот видишь! – обрадовался ушастый. – Ну, так слушай внимательно и не перебивай…
Когда он закончил, Данька возмущенно замахал руками:
– Не согласен! То, что ты предлагаешь, – это мифотворчество какое‑то, богостроительство. Смотрите все: смертельный номер, на арене Джеди – великий и ужасный! Так вы из меня, чего доброго, тоже бога сделаете. Возведут в мою честь храм со статуей и будут поклоняться!..
– Не преувеличивай! – отмахнулся хвостом Открыватель Путей. – В лучшем случае сложат сказку и все. Ты не сделаешь ничего, выходящего за рамки обычного фокуса. Наведение иллюзии, которую частенько практикуют местные жрецы, и в первую очередь херихебы. Не стоит разочаровывать двор. Покажи им класс!
– Да я уже вроде бы показал его, когда спас наследника престола. Разве нет? По‑моему, фараон мне обязан…
Волчок пренебрежительно скривился и сплюнул:
– Ничем, ровным счетом ничем. Забываешь, что Джедефхор – всего‑то один из многочисленных отпрысков государя. Умрет он, что ж, такова воля богов. Наследником станет другой. Своим подвигом ты приобрел одного могущественного друга и десяток не менее могущественных врагов.
– Неужели?! – изумился парень.
– А вот увидишь… – туманно пообещал Упуат.
Четвероногий нетеру словно в воду глядел.
Едва они появились на пороге канцелярии Джедефхора, как голубоглазый с взволнованным видом налетел на Даньку и закричал:
– Где тебя демоны носят?! Я уже хотел отряд Рахотепа за тобой посылать!!
– А что такое? – не понял причины бури студент. – Или обнаружились какие‑нибудь новые факты по делу Хемиуна?
Принц досадливо отмахнулся:
– Какой там Хемиун! Тебя желает видеть сам фараон, жизнь, здоровье, сила!
«Интересно, – промелькнуло в голове у Горового, – откуда это мохнатый все наперед знает? Словно в волшебное зеркало смотрит».
– Надо бы тебя приодеть как следует, – критически осмотрел Даньку царевич. – Все‑таки в первый раз будешь официально представлен Владыке Двух Земель.
– Что‑нибудь не так?
По мнению самого Даниила, выглядел он вполне сносно. Еще вчера, узнав от наследника о предстоящем у него во дворце торжественном приеме по случаю чудесного избавления принца от зубов крокодила, Анх развернула бурную деятельность. Притащила из дома новую рубаху из тончайшего льна (подарок Неферкаптаха, пораженного свалившейся на Джеди небывалой удачей), новый же гофрированный передник (из того же источника) и богато отделанный пояс (это уже сама вышивала, намереваясь подарить парню после успешного окончания им школы писцов). Так что экипирован Данька был не хуже самого Джедефхора.
Однако голубоглазого этот наряд отчего‑то не устраивал.
– Нужно бы что‑нибудь соответствующее твоему новому чину, – нетерпеливо щелкал он пальцами, лихорадочно шаря взглядом по канцелярии.
Внезапно царевич хлопнул в ладоши:
– Ага! Вот оно!
– Чипсеска! – обратился наследник к начальнику своих писцов. – Иди‑ка сюда.
Кисломордый жрец, опасливо косясь на Упуата и Даньку, приблизился и отвесил принцу почтительный поклон.
– Что это, ты никак себе обновку прикупил? – ткнул ему Джедефхор пальцем в грудь.
Бритый жрец осклабился. Сегодня он красовался в новенькой, переливающейся в лучах солнца леопардовой шкуре.
– Снимай немедленно! – категоричным тоном приказал царевич.
Улыбка сползла с лоснящейся довольством рожи Чипсески.
– Но к‑как же… – попытался он возражать, но Джедефхор перешел к активным действиям.
Одним рывком сорвал со жреца ритуальное одеяние, явив присутствующим его жалкую, тщедушную фигуру с выпирающим животиком, и протянул пятнистую накидку Даньке.
– Одевайся!
– И‑ик! – издал горловой звук Чипсеска и схватился за сердце.
– Что? – не понял Даниил, снимая рубаху и облачаясь в шкуру.
– Охальник! Богохульник! Еретик! – сыпанул оскорблениями жрец. – Да как ты смеешь рядиться в священные одежды!
Археолог отметил, что все упреки относятся лично к нему. Открыто критиковать поступки наследника кисломордый не осмелился.
Тут раздался угрожающий рык Упуата. Волчок подошел вплотную к жрецу и показал ему свои белоснежные клыки. Чипсеска поперхнулся и испуганно захлопнул рот. Инцидент был улажен.
Дворец Джедефхора, находившийся неподалеку от резиденции фараона, был почти точной ее копией, только в миниатюре. В этом Данька смог воочию убедиться, очутившись уже в саду, окружавшем обитель повелителя Верхнего и Нижнего Египта. Те же квадраты и прямоугольники, разделенные перекрещивающимися тенистыми аллеями из деревьев и виноградных шпалер с цветниками. Масса фруктовых деревьев, среди которых прятались изящные беседки и павильоны. И даже облицованный камнем пруд с плавающими в нем лилиями. Правда, не в пример водоему царевича, овальной, а не прямоугольной формы.
Вдали возвышалась громада дворца. Но Джедефхор, к удивлению Даниила, туда не пошел, а свернул к пруду, на берегу которого стояла толпа зевак в дорогих одеждах. Один или двое со скучающим выражением лиц обернулись на подходивших к ним молодых людей и черного пса, похожего на волка, поприветствовали наследника и опять повернули головы к пруду. Глянул и Данька, заинтересовавшийся, что же они там нашли любопытного.
По зеркальной глади плыла длинная ладья. Гребцами на ней были двадцать девушек, усевшихся в два ряда вдоль бортов. Позади них, на кормовой части лодки сидели еще две красавицы, каждая из которых руководила греблей «своего» ряда. Эти девушки что‑то пели в такт взмахам весел, вероятно задавая ритм.
«Эх, меня бы в этот цветник», – вздохнул Данька.
Девчонки и впрямь были как на подбор: что руководительницы, что их подчиненные. Все молоденькие, не старше четырнадцати‑пятнадцати лет, с красивыми стройными телами и густыми волосами, заплетенными в косы. Присмотревшись, москвич заметил, что девушки были практически обнаженными. То, что он сначала принял за блестящие одежды, было всего лишь расшитыми бисером сетками, надетыми прямо на голое тело.
На корме также стояло кресло под балдахином, в котором расположился мужчина средних лет. Голова его была покрыта царским платком‑немесом.
«Фараон Хуфу», – без труда догадался археолог.
Государь, склонившись к одной из певиц, говорил ей нечто ласковое. Зарумянившаяся красавица смущенно улыбалась.
«Вот старый развратник!» – чуть не сплюнул в сердцах Горовой.
– Держи себя в руках, – услышал он негромкое рычание Упуата.
Джедефхор, положив руку на плечо Даниила, увлек его за собой.
Парни подошли к невысокому коренастому юноше с резкими чертами лица. Что‑то неуловимо знакомое померещилось археологу в его облике. Что именно, он понял после того, как наследник назвал молодого человека по имени.
– Хафра, позволь познакомить тебя с моим вчерашним спасителем.
Точно! Как же это он сразу не узнал знаменитого строителя второй пирамиды? Ведь Данька неоднократно встречал репродукции скульптурных портретов этого человека в литературе, да и имел случай лицезреть «живьем» в Каирском музее его статую из черного диорита. Конечно, стоявший перед ним подросток мало походил на надменного, с презрительно сжатыми губами властителя огромной державы, облик которого запечатлеют ваятели лет этак через пятнадцать. Но кое‑какие из черт будущих портретов в Хафре просматривались уже сейчас – непомерно раздутое самомнение и гордыня, холодный взгляд.
Этот леденящий душу холод, исходивший из стального цвета глаз царевича, Данька тут же почувствовал на себе и невольно поежился.
Хафра не произнес ни слова. Лишь вперил глаза в археолога и, казалось, чего‑то ожидал. У Горового непроизвольно подогнулись ноги. Он встал на колени и произнес традиционное приветствие, с которым было принято обращаться к принцам:
– С миром, с миром, Хафра, царский сын, любимый отцом своим! Да отличит тебя отец твой Хуфу, да выдвинет он тебя среди старших! Да одолеет твой двойник Ка твоего противника, да ведает твоя душа Ба пути, ведущие к вратам «Того, кто укрывает усталого»!