Уже темнело, но Мейбор успел еще полюбоваться густым багрянцем своего камзола. Женщины против такого цвета не устоят. Мейбор улыбнулся, довольный своим озаряющим сумерки великолепием, и вышел через двор на улицу.
Город сотрясался от обстрела, и на юго-западе полыхало зарево. Неприятелю наскучило целый день обстреливать стену, поэтому он поставил свои катапульты повыше и теперь швырял снаряды прямо в город. Больше всего при этом досаждал шум — жуткий, до кишок пробирающий рокот осадных машин, грохот камня о камень, тихий свист длинных стрел и тонкие, пронзительные вопли раненых.
Шагая под эти звуки в сторону востока, Мейбор всем сердцем желал, чтобы скорее настало завтра. Завтра лорд Безик, предводитель высокоградской армии, получит письмо Мелли. Этот человек велел поднять герцогский флаг в знак того, что держит сторону Мелли и ее ребенка — Мейбор догадывался, чья пухлая, унизанная кольцами длань направляла достойного воина, — стало быть, Мелли с отцом обеспечен теплый прием во вражеском стане. Наконец-то Мейбору доведется повоевать — ему опостылело трусливое сидение в винном погребе.
Несколько последних дней он совершал прогулки по городу и высмотрел кое-какие слабые места. Стены хорошо защищают Брен — неприятелю, правда, удалось пробить небольшую брешь, но на это у него ушла почти неделя. А вот озеро — иное дело. Озеро поит Брен, питает все колодцы в городе своей чистой холодной водой. Тысячи людей зависят от его живительной влаги. Стоит его отравить — и город через неделю сам откроет ворота.
В озеро нужно послать ныряльщиков. Хват говорил, что там под водой есть люки, ведущие прямо во дворец. А поскольку под дворцом имеется целая сеть подземных ходов, очень удобно подвести к ним подкоп. Набить туннель сеном и деревом, поджечь — и фундамент не выдержит.
Что до герцогских флагов, Мейбор вывесит их над каждым шатром, на каждой лестнице и каждом орудии. В Брене немало таких, кто поддержит Мелли в пику Кайлоку, стоит лишь немного приободрить их. Кравин неустанно хлопочет, собирая ее сторонников.
Мейбор не мог не признавать, что дело это весьма опасное. Те немногие дворяне, что высказывались в пользу Меллиандры, уже погибли. Объявлено, разумеется, что они пропали без вести, но Мейбор слишком старый лис, чтобы верить подобным объявлениям.
Мейбора отвлекли от раздумий две красотки, стоящие в дверях.
— Эй, красавчик! Не хочешь ли сразиться со мной под одеялом?
— Можешь держать меня в осаде сколько хочешь, милок.
Мейбор, мимоходом оценив их прелести, а вернее — отсутствие оных, ограничился учтивым поклоном.
— В другой раз, милые дамы.
Девицы захихикали, польщенные его любезностью, и пообещали на будущее снизить ему плату.
Мейбор приметил эту улицу. Если он не найдет вскорости того места, которое ищет, можно вернуться сюда и поймать девиц на слове. Дурнушки бывают очень изобретательны в постели. Как бы там ни было, этой ночью он непременно переспит с женщиной.
Он так долго без них обходился, что почти уж и позабыл, как это делается. От такого воздержания и окочуриться недолго! А когда он окажется в высокоградском лагере, он, возможно, не увидит ни единой женщины до конца осады — это соображение и выгнало его нынче ночью на улицу.
Судьба распорядилась так, что в одну из его предыдущих вылазок ему назвали самый преуспевающий городской бордель. Там будто бы имеется девушка такой небывалой красоты, что мужики сбегаются к ней со всего города. И Мейбор преисполнился решимости провести последнюю ночь в Брене именно с ней. Пусть долгие дни его поста разрешатся этим упоительным — и, вероятно очень дорогим — блаженством.
Вскоре Мейбор, поплутав немного, нашел искомый дом. Красные ставни были распахнуты в ночь — шум, свет и запахи изливались наружу, маня прохожих. Мейбор сверился с названием, написанным над дверью, ощупал свой кошелек и громко постучал.
Женщина, открывшая дверь, смерила его взглядом, взбила свои густо напудренные волосы и прощебетала:
— Добро пожаловать, любезный господин. Войдите и отрясите с ног своих пыль осады.
Она ухватила Мейбора за руку словно клещами и втащила его внутрь.
Мейбор попятился было — женщина не отличалась ни молодостью, ни красотой, и пахло от нее дохлыми крысами. Но она вскричала:
— Мокси! Франни! Займитесь-ка гостем.
Две девицы мигом подскочили к ним, и женщина разжала клещи. Девицы стали у Мейбора по бокам, а женщина сунула ему в руки кувшин с элем, заверив, что напиток — особой марки.