— Если ты так говоришь... — она повернулась к Арр и спросила:
— Что теперь?
— Закончим работу, — сказала Арр, когда она вернулась к свернутому покрову и перелезла через него. — Именно так поступили бы Избранные.
ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ
15 Флеймрула, Год Дикой магии
Галаэрон и остальные ждали все утро, когда приглушенный треск телепортационного заклинания, наконец, прозвучал в центре двора, и их гостья появилась в вихре серебряных волос, слабый запах крови и серы тянулся за ней. Она была высокой даже для человека, и особенно для человеческой женщины, со стройным телосложением и поразительной фигурой. Хотя ее лицо было немного грубоватым по эльфийским стандартам, она, тем не менее, была потрясающей красавицей, с мерцающими глазами, высокими скулами и пухлыми губами. Руха налила в бокал кормирского вина, лучшего из доступных, хотя это мало что говорило после разрушительной Войны с Гоблинами, и вышла ей навстречу. Не уверенный в том, какое приветствие он получит, Галаэрон шел на шаг позади. Арис оставался скрытым в своей спящей аркаде, чтобы не напугать ее до того, как она оправится от оцепенения после телепортации. Руха остановилась рядом с женщиной и сказала:
— Добро пожаловать в Арабель, Шторм. Спасибо, что пришла.
Звук знакомого голоса, казалось, вывел Шторм из оцепенения. Она осушила вино одним большим глотком, затем сделала кислое лицо.
— Это самое кислое пойло, которое я пила за последние годы. — Она снова вложила кубок в руки Рухи. — Но я выпью еще. Я все утро обменивалась заклинаниями с шипастыми и глазастыми, и жажда, которую я испытываю, может осушить Лунное Море.
— Может быть, ты присядешь? — предложил Галаэрон, указывая на стол, который они поставили в тени дома. Дома, который они купили на выручку от продажи одной из статуй Ариса. — Мы можем принести немного еды, если ты голодна.
Шторм настороженно посмотрела на него, но последовала за ним к столу.
— Сидеть – это хорошо, но я не буду есть. Битва еще не закончена, а сражаться на полный желудок мне не по душе.
Когда они заняли свои места, Арис вышел из-под аркады и присоединился к ним. Его мрачное лицо выглядело еще более мрачным, чем обычно. Когда он сел рядом с ними, его тело упало так тяжело, что кружки зазвенели на столе. Шторм вытянула шею и посмотрела в глаза гиганта размером с тарелку.
— Рада тебя видеть, Арис. Ты выглядишь лучше, чем в нашу последнюю встречу.
— Я ждал случая поблагодарить вас должным образом за спасение моей жизни, леди.
Великан сунул руку под плащ и вытащил трехфутовую скульптуру Шторм, стоящей на коленях. Сходство, конечно, было совершенным, с выражением одновременно ангельским и яростно-покровительственным. Галаэрона поразило, что она очень похожа на человеческую версию Ангаррадх, эльфийской богини рождения, защиты и мудрости.
— Пожалуйста, примите это как маленький знак моей благодарности.
Шторм со вздохом взяла фигуру.
— Это ... это … Арис, это прекрасно! — Она поставила его на стол, потом встала и принялась изучать со всех сторон.
— Слишком красивая, чтобы быть мной ... или любой смертной женщиной.
— Нисколько. Это лицо видят те, кому вы помогаете. — Арис посмотрел в сторону Рухи и добавил:
— Руха помогла мне выследить некоторых из них, так что я знаю.
Шторм оторвала глаза, блестящие от непролитых слез, от статуи и подошла к нему. Даже сидя на земле, великан возвышался над ней, и в конце концов она обняла его за руку.
— Я всегда буду дорожить ей, Арис. — Она откинула голову назад и послала ему воздушный поцелуй, который плавно поднялся к его лицу и лег на щеку, как серебряная татуировка. — Спасибо.
Галаэрон был рад видеть, что Шторм так высоко ценит дар Ариса, на самом деле он ничего другого и не ожидал, потому что искусство великана никогда не переставало волновать тех, кто его видел, но ее реакция также омрачила его собственное настроение. Великан не одобрял того, что собирался предложить Галаэрон, и, учитывая, что Шторм считала его ответственным за большую часть неприятностей Фаэруна, его идею будет достаточно трудно продать, не добавляя никакого дополнительного веса оппозиции Ариса. Оставив Ариса с глупой улыбкой, Шторм вернулась на свое место и повернулась к Рухе.
— Предположим, мы перейдем к делу. — Хотя ее манеры были оживленными, ее настроение значительно улучшилось благодаря дару Ариса, и беспокойство за ее словами казалось скорее вопросом времени, чем неудовольствия.