— А где же, — спросил он, — замок?
— Да за водопадом, мастер.
Голова Рода резко повернулась, уставясь на Тома, затем он проследовал взглядом вдоль дороги.
Она петляла по равнине до подножия водопада; там, где утесы встречались с равниной, в скале были высечены огромные ворота в комплекте с опускной решеткой, подъемным мостом через естественный ров, образованный излучиной реки. Лорды Логайры источили утес, как голландский сыр, строя себе дом.
Между бровей Рода образовался восклицательный знак, когда они сошлись.
— Это не дамба ли по обеим сторонам подъемного моста, Большой Том?
— Да, мастер, и в ней, говорят, пороховые заряды.
Род медленно кивнул.
— И земля перед опускной решеткой ворот проседает. Так что если рискнут постучаться незваные гости, ты взрываешь дамбу и твоя парадная дверь прикрыта тридцатью футами воды. Очень ловко. А потом просто сидишь и пережидаешь осаду. Водопад дает массу пресной воды, так что беспокоиться приходится только о пище.
— Говорят, в замке есть сады, — любезно снабдил его информацией Большой Том.
Род в молчаливом уважении покачал головой.
— Так, значит, ты там совершенно защищен и обеспечен запасами для десятилетней осады. Этот замок когда-нибудь бывал взят, Том?
— Никогда, мастер, — покачал головой Том и усмехнулся.
— Интересно, не был ли старикан, построивший этот замок — может, самую малость — параноиком… Надо полагать, у них найдется в этом замке комната для пары уставших путников, верно?
Большой Том поджал губы.
— Да, мастер, если они знатные. Гостеприимство Логайров широко известно. Но для таких, как я и даже вы, который не больше, чем сквайр, мастер, это гостеприимство находится в хижине.
Солнце мигнуло. Нахмурившийся Род, прищурившись, посмотрел на небо.
— Опять эта проклятая птица. Неужто она не понимает, что мы слишком крупны для завтрака?
Он снял с плеча арбалет, натянул его и вскинул.
— Нет, мастер, — поднял руку Большой Том, — ты и так уже истратил на нее четыре стрелы.
— Просто мне не нравится все то, что следует за мною по воздуху, Том. Оно не всегда то, чем кажется.
Том нахмурился при этом загадочном заявлении. Род приложил приклад к плечу.
— Кроме того, последние четыре дня я делал в нее по одному выстрелу в день, это входит в привычку.
Арбалет загудел, и стрела вылетела вверх, но птица поднялась быстрее, чем стрела — та пронеслась сквозь то место, где прежде была птица, поднялась еще на пятьдесят футов, достигла вершины своей траектории и начала падать. Птица, находившаяся пятьюдесятью футами выше, следила за ее падением.
Большой Том поднял бровь и дернул уголком рта.
— Ты никогда не попадешь в нее, мастер. Эта птица понимает назначение арбалета.
— И впрямь кажется, что понимает. — Род закинул арбалет за спину. — Что за страна с эльфами под каждым деревом и тенью следующим за тобой ястребом.
— То не ястреб, — возразил Большой Том. — То скопа.
Род покачал головой.
— Она начала следовать за нами на второй день нашего пути. Что делать здесь птице, питающейся рыбой, так далеко от моря?
— Лично я не могу сказать. Ты, мастер, можешь однако спросить у нее.
— И я в самом деле не так уж удивился бы, если бы она ответила, — задумчиво произнес Род. — Ну, я полагаю, она не причиняет нам никакого вреда, а у нас в данный момент есть проблемы поважнее. Мы приехали сюда, чтобы попасть в этот замок. Ты умеешь петь, Большой Том?
Том внимательно посмотрел на него.
— Петь, мастер?
— Да, петь, или играть на волынке, или еще что-нибудь.
Том, нахмурившись, дернул себя за нижнюю губу.
— Я могу издавать какие-то звуки на пастушьем рожке, и полумертвый обозначил бы это словом «музыка». Но что это за глупость, мастер?
— Глупость шута. — Род расстегнул седельную сумку и достал маленькую лютню. — Отныне мы — менестрели. Будем надеяться, что у обитателей утеса в настоящий момент дефицит по части музыки. — Он вынул из сумки автозаписывающий альт и отдал его Тому.
— Я надеюсь, это достаточно похоже на твой пастуший рожок, чтобы вышло что-нибудь приличное.
— Да, мастер. Очень похоже, но…
— О, не беспокойся, они нас впустят, народ в такой-то дали от столицы вынужден пребывать вне цивилизации, они жаждут новостей и новых песен, а менестрели несут и то, и другое. Ты знаешь «Эддистоун Лайт»?
— Нет, мастер.
— Очень жаль, это всегда хорошо идет в припортовом городе. Ну, неважно, я могу научить тебя ей по дороге.
Они тронулись в путь, распевая с альтерациями, неизвестными ни в каких человеческих ладах и гаммах.
Скопа закричала и круто взмыла вверх.