— Стой! — рявкнул один из кустов,— Кто идет?!
Отец Эл от испуга и изумления вытаращил глаза, но, вспомнив, о чем только что сказала девушка, решил, что за кустом прячется кто-то из детей Гэллоуглассов, решивший подшутить над гостями.
— Доброе утро,— проговорил священник и поклонился кусту,— Я — отец Элоизий Ювелл и пришел навестить Великого Чародея и его семейство.
— Так подойди же, чтобы я мог рассмотреть тебя получше,— потребовал доносившийся из куста басок — надо сказать, нетипичный для ребенка.
Девушка за спиной отца Эла весело хихикала, так что священник решил: нет, все-таки за кустом прячется ребенок. К тому же ребенок явно избалованный, если никто из родителей до сих пор не отругал его за такие шутки с гостями. Отец Эл вздохнул и подошел поближе к кусту.
— Чего ты там копаешься? — свирепо гаркнули позади.— Подойди ближе, сказал же!
Этот голос прозвучал с противоположной стороны. Отец Эл обернулся. Значит, шутку затеяли двое детей.
— Я подхожу, да вот ты не на месте.
Девушка снова хихикнула.
— Это ты меня винить взялся? Видно, совсем ты слепой да глухой, если даже разобрать не в силах, откуда тебя кличут.— Теперь голос звучал из-за куста чуть левее от отца Эла и дальше от дома.— Давай-ка подходи, да поскорее!
Отец Эл вздохнул и направился к кусту.
— Да нет же, сюда иди! — послышался голос со стороны другого куста, еще левее.— Вот ведь дурья бритая башка! Неужто не поймешь никак, откуда я к тебе взываю?
— Понял бы, если бы тебя увидел,— пробормотал отец Эл и покорно побрел к очередному кусту. Девушка, посмеиваясь, последовала за ним.
— Да не туда, сюда! — снова прозвучал зловредный басок — на этот раз справа и еще дальше от дома.— Когда же ты подойдешь ко мне, несуразный?
Тут у отца Эла появились нехорошие подозрения. Голос нарочито уводил его от дома, и священник уже сомневался в том, что это детская шалость. Скорее действовал некий хранитель дома, не доверявший посторонним.
— Нет, дальше я не пойду. Я подходил туда, куда ты мне велел, и не раз, а несколько раз! Если ты хочешь, чтобы я сделал еще хоть шаг, покажись, чтобы я видел, в какую сторону идти!
— Ну ладно, уговорил,— проворчал обладатель баска, и неожиданно из-за куста вышел широкоплечий дородный мужчина. На макушке его была выбрита ровная тонзура, одет он был в коричневую монашескую сутану, из нагрудного кармана которой выглядывала желтая рукоятка маленькой отвертки.
Отец Эл остолбенел.
Девушка разразилась взрывом хохота.
— Ты что же, не узнаешь меня, монах? — сурово вопросил вышедший из-за куста.— Как ты смеешь стоять, не преклонив колен, перед аббатом своего ордена?
— Я… Я не…— промямлил отец Эл.
Отец Коттерсон сказал ему, что аббат возвращался в монастырь из столицы, так что же ему было делать здесь, возле дома Великого Чародея? Подозрения отца Эла стали еще более осмысленными, тем более что он начал догадываться, что за фольклорный персонаж перед ним. Посему священник принялся, громко насвистывая, развязывать веревку, которой была подпоясана его сутана. Затем он снял сутану. Девушка-ведьма ахнула и отвернулась.
— Брат! — возмущенно воскликнул аббат.— Неужто ты разоблачаешься перед женщиной? И что же на тебе надето под сутаной?
— Это? Что это? — нараспев переспросил отец Эл.— Это покровы, которые мы, катодианцы, носим, дабы согреться зимой. Одежда прочная, никогда не рвется.
Продолжая насвистывать, он вывернул сутану наизнанку.
Голос аббата зазвучал с нескрываемой угрозой.
— А сутану ты с какой же стати вывернул? Не означает ли сие, что ты объединился с королем против меня?
Интересная новость. Отец Эл и не подозревал, что здесь в наличии конфликт между Церковью и государством.
— Вовсе нет. Это означает всего лишь,— он надел сутану наизнанку,— что я хочу увидеть все в истинном свете, только и всего.
В это мгновение прямо на глазах у отца Эла силуэт аббата начал расплываться и таять, и вскоре на его месте уже стоял коротышка ростом два фута, с носом-«картошкой», огромными глазищами, в коричневых кожаных штанах и куртке, в зеленой шапочке с красным пером. Глазки его недобро сверкали.
— Кто тебе сказал, священник? — проворчал он, и взгляд его метнулся к девушке.— Не ты, уж это точно! С ведьмами я всегда дружбу водил!
Девушка покачал головой и разжала было губы, чтобы что-то сказать, но отец Эл опередил ее.
— Нет, хобгоблин. Обо всем этом я прочел в книгах. Там было сказано, что для того, чтобы развеять чары, нужно засвистеть или запеть и вывернуть свою одежду наизнанку.