— Не то чтоб должен, господин,— ежели сам захочу.
— Воришка,— сказал Род.— Пьяница и забияка. И я должен тебе верить.
Том снова безжалостно скрутил шляпу.
— Но лицо у тебя честное,— задумчиво проговорил Род.— Оно не похоже на лицо человека, который прячет камень за пазухой.
Том широко улыбнулся и с готовностью кивнул.
— Это, конечно, ровным счетом ничего не значит,— возразил Род.— Знавал я пару-тройку на вид невинных девиц, которые на поверку оказались записными шлюхами.
Том помрачнел.
— Так что ты можешь быть как честным малым, так и первосортным пройдохой. У-Векс-ательная задачка.
Голос за ухом у Рода еле слышно произнес:
— Предварительная обработка имеющейся информации указывает на наличие фундаментально простейшей структуры личности. Вероятность того, что этот индивидуум послужит надежным источником информации относительно местных социальных переменных, значительно превышает вероятность того, что оный индивидуум проявит ярко выраженную двойственность поведения.
Род понимающе склонил голову. Его бы устроил даже вариант пятьдесят на пятьдесят.
Он выудил из кошелька кусочек серебра, чуть пропахшего чесноком, и вложил в ручищу верзилы.
Том уставился на серебро, перевел взгляд на Рода, потом снова на блестящий металл.
Его рука быстро сжалась в кулак и едва заметно задрожала. Пытливый взгляд вновь устремился к Роду.
— Ты взял у меня монету, — сказал Род, — Теперь ты мой.
Большой Том улыбнулся от уха до уха и радостно поклонился Роду:
— Да, господин! Вот спасибочки-то, господин! Уж как я вам благодарен, и не сказать, господин! Да я…
— Я все понял,— оборвал его излияния Род. Ему было здорово не по себе смотреть, как унижается перед ним этот взрослый сильный мужчина.— К исполнению своих обязанностей приступишь прямо сейчас. Скажи мне, трудно ли поступить на службу в королевское войско?
— И вовсе даже не трудно, господин! — ухмыльнулся Большой Том.— Им завсегда новые солдаты требуются.
«Дурной знак»,— решил Род.
— Ладно,— сказал он вслух,— Давай топай обратно, погляди, какую там нам комнату отвели, да проверь, не притаился ли какой головорез в шкафу.
— Слушаюсь, господин! Будет исполнено! — С этими словами Большой Том спешно ретировался обратно в гостиницу.
Род улыбнулся, зажмурился и прижался затылком к дверному косяку. Покачал головой из стороны в сторону, беззвучно смеясь. Он не уставал изумляться людской психологии. И как только этот здоровяк ухитрился меньше чем за десять минут сменить наглость на услужливость?
И тут чей-то приглушенный дрожащий вой разорвал ночную тишину, прибавил громкость и превратился в хриплый вопль.
Род вздрогнул, распахнул глаза. Сирена? Здесь?
Вой доносился слева. Род посмотрел в ту сторону и увидел возвышавшийся на холме замок.
Там, у подножия башни, что-то светилось и раскачивалось подобно спальному вагону, скорбящему об утрате остального состава.
Из гостиницы толпой повалили постояльцы, запрудили двор, устремили взоры в сторону замка и принялись тыкать пальцами:
— Это баныни!
— Опять!
— Да нет, все будет хорошо. Разве она не появлялась уже трижды? А королева все еще жива!
— Векс,— осторожно и тихо проговорил Род.
— Да, Род?
— Векс, там баньши. На стене замка. Баньши, Векс.
Ответа не последовало.
Затем за ухом у Рода послышалось жуткое шипение и треск, от которых у него чуть голова не треснула. А потом стало тихо. Род помотал головой и потер висок тыльной стороной ладони.
— Нет, надо поосторожнее с ним,— пробормотал он себе под нос.— Раньше у него хотя бы тихие припадки случались.
Отправиться к конюшне и вывести Векса сейчас, когда двор был полон зевак,— это было бы неразумно, это выглядело бы в высшей степени подозрительно.
Посему он отправился в отведенную ему комнату, дабы отлежаться, пока все не утихомирится. Ну а когда все разошлись со двора, Род уже устроился с таким удобством, что ему лень было вставать и тащиться в конюшню. Ночь, судя по всему, предстояла тихая, так что нужды беспокоить робота не было.
В комнате было темно, только от окна по полу тянулась светлая дорожка — то был свет самой большой из трех лун. Снизу доносились приглушенные голоса и дребезжание кухонной утвари — засидевшиеся постояльцы все не расходились. А в комнате* у Рода было тихо.
То есть относительно тихо. Большой Том, свернувшийся калачиком у изножья кровати хозяина, храпел, что твой бульдозер с невыключенным двигателем. В сонном состоянии он производил намного больше шума, нежели в состоянии бодрствования.
Вот ведь загадка — Большой Том. До сего дня Роду еще ни разу не удавалось ни с кем подраться так, чтобы ему самому хоть разок не заехали. Большой Том во время драки то и дело раскрывался, и попасть по нему труда не составляло ввиду его габаритов, и все же ему вовсе не обязательно было быть настолько неуклюжим. И такие дюжие молодцы порой бывают куда как ловки…
Но почему Большой Том вдруг так переменился?
Затем, чтобы Род принял его на службу?
Ну а как насчет Адама и Одноухого? Судя по их разговору, они участвовали в сборище на площади у пристаней, а это означало, что оба они — члены пролетарской партии. Как там ее назвал этот молодой провокатор? «Дом Кловиса», вот как.
Но если считать Адама и Одноухого репрезентативными образчиками, следовательно, Дом Кловиса был организацией, разделенной внутри себя. Похоже, в партии существовало две фракции. Одна из них поддерживала… как его звали, этого желторотого оратора? А вторую возглавлял Пересмешник, кто бы он такой ни был. Две типичные фракции. Одна состояла из непротивленцев, вторая из поборников применения силы. Речь и меч.
Так… И все-таки зачем это Большому Тому вдруг резко понадобилось искать место слуги? Решил подняться на ступень вверх по социальной лестнице? Да нет, на карьериста он явно не смахивал. Думал огрести жалованье побольше? Тоже вряд ли — судя по его одежде, он не прозябал в нищете.
Не затем ли, чтобы шпионить за Родом?
Род перевернулся на бок. Не исключено, что Том был одним из видных участников здешнего революционного движения. Но с чего бы Дому Кловиса шпионить за Родом? Не могли же они его в чем-то заподозрить? Или могли?
Если Векс не ошибался, если Дом поддерживали извне, тогда революционеры действительно могли что-то такое заметить — а вот как, об этом можно было только гадать.
А может быть, у Рода просто обострилась хроническая паранойя?
Он окончательно проснулся. Мышцы напряглись. Род вздохнул и слез с кровати, понимая, что больше не заснет. Лучше перезарядить Векса да поговорить с ним по душам. Роду сейчас до зарезу была необходима электронная объективность робота — своей у него почти не осталось.
Род приподнял ржавую задвижку, и Большой Том пошевелился и проснулся:
— Господин? Куда это вы?
— Да я что-то насчет коня своего забеспокоился, Большой Том. Схожу на конюшню да посмотрю, задали ли ему корма, как я велел. А ты спи.
Большой Том на миг задержал на Роде полусонный взгляд.
— Вы такой заботливый, господин.— С этими словами он повернулся на бок и опустил голову на свернутый плащ, служивший ему подушкой.— Это надо же — так за конягу переживать,— пробормотал он и снова захрапел.
Род усмехнулся и вышел из комнаты.
В нескольких шагах обнаружилась лестница — грязная и скользкая, однако, спустившись по ней, до конюшни можно было добраться быстрее, чем воспользовавшись парадным входом.
Дверью, что выводила во двор, явно пользовались не часто. Когда Род приоткрыл ее, она застонала, словно жаба, мающаяся в жаркий день на солнце.
Постоялый двор был залит мягким золотистым светом трех лун. Самая большая из них лишь немного уступала размерами терранской луне, но располагалась значительно ближе к планете. Ее диск заполнял тридцать градусов небосвода. Похоже, она всегда пребывала в фазе полнолуния.
— Славная планетка для влюбленных,— мечтательно проговорил Род. Он смотрел на луну и потому не заметил обрывка серой бечевки, протянутой чуть выше ступеньки крыльца. Род запнулся.