Бросал другой игрок, и Джон-Том смог поинтересоваться, что случилось.
К плечу его пригнулся высокий кролик.
— Суал сказал: этот бормотал. У нас в Усадьбе не плутуют. Ты ж не хочешь, чтоб тебя обманули, так, братец? Значит, он и получил по заслугам. — Джон-Том по-прежнему не отводил от кролика вопрошающего взгляда. Тот пожал плечами. — Раз он шептал заклинания — значит, ему язык отрезали. Если б руками водил — отмахнули бы и руки. Сам знаешь: глаз да глаз и так далее.
— Не слишком ли строго? Это ж всего только игра.
Странные молочно-розовые глаза глянули на него сверху вниз.
— У нас тут все строго, мужик. И ты это знаешь. Приходится, вишь, обходиться без всяких там плутоватых судей и адвокатов-лукавцев. Среди своих мы не потерпим предателей. А справедливая и заслуженная кара, — он ткнул лапой в сторону, откуда недавно донесся вопль, — всякого заставляет быть честным. Этому еще повезло, жив остался. А тебе, собственно, что до него?
— Извини... моя очередь, — торопливо проговорил Джон-Том.
Игра продолжалась. Иногда он проигрывал, но выигрывал чаще. Долгое отсутствие Талей и Маджа уже заставляло его нервничать. Он гадал, можно ли забрать выигрыш и удалиться. Что, если у кого-нибудь из проигравших найдется в толпе дружок, готовый ткнуть его в спину ножом или же в отместку за проигрыш приятеля обвинить в колдовстве?
Но рослый кролик держался возле него, подбадривал и поощрял к продолжению игры. Это было вполне естественно: кролик держал пари и ставил на Джон-Тома. Однако тот вопль никак не шел из головы юноши, ему представлялся нож и хлынувшая кровь.
Суал висел на своем посту, только время от времени перелетал с лампы на лампу или поправлял зеленую шляпу с пером, которую удерживал на голове шнурок. Глаза его внимательно обегали играющих.
О жульничестве больше никто не кричал. Горка монет перед Джон-Томом медленно росла.
Тут в игре наступил неожиданный перерыв. В кружке играющих вдруг показалась стройная фигура. Игроки руками прикрывали монеты, чтобы, оступившись, она не разбросала их. Разгневанная волчица выглядела одновременно и смущенной, чему еще более способствовали выкрики и улюлюканье зрителей обоих полов. Шурша юбками, волчица огрызалась, прибегая к утонченным ругательствам.
Джон-Том взглядом попросил объяснения у приятеля-кро-лика.
— Извини, мужик, не видел. Только тут все понятно. Видишь лиса вон того? — Кролик показал на изрядно подспустившего денежки, но еще богато одетого игрока, сидевшего напротив Джон-Тома. Перед ним на камнях лежали всего две или три серебряные монетки.
— Видишь, деньги у него вышли, а играть хочется. Сам знаешь таких. Вот он и поставил свою девку.
— Рабыню, что ли? — осведомился Джон-Том.
Ответ был умеренно гневным.
— С чего это ты взял или, по-твоему, мы варвары? Рабы — это у Броненосного народа. Наверное, она просто заключила с ним временный контракт. — Кролик подмигнул. — Сам знаешь, как бывает, — на пару ночей.
— Что-то она не очень хочет, — скептически отозвался Джон-Том.
— Трудно сказать. Может, хочет, может, не хочет.
— А почему тогда она согласилась?
— Любит, значит. Ты что — сам не видишь?
— Э... в такие игры я не играю.
— А почему это вдруг, а, мужик? — В голосе кролика зазвучала враждебность.
— По-моему, хватит с меня. — Джон-Том начал собирать выигрыш, пытаясь нащупать карманы в куртке и брюках...
Прочие игроки обнаружили явное неудовольствие и угрожающе поглядывали в его сторону. Однако известная честность была присуща и здешним ворам. На все возражения игроков голоса из круга наблюдателей отвечали:
— Он выиграл честно... Всяк имеет право в любое время выйти из игры... Пусть идет, если хочет... Нечего останавливать его... — И тому подобное. Однако подобные речи зачастую сопровождались косыми взглядами, падавшими на горку монет. Джон-Том подумал: мало выиграть, нужно еще суметь уйти с деньгами. Конечно, едва ли кто-нибудь посмеет напасть прямо здесь на честного победителя, но в Усадьбе Жулья полно темных и мрачных закоулков.
Он поглядел на кролика, прошептал:
— Что ж делать-то?
Тот смягчился и отвечал вновь дружелюбно.
— Во-первых, посмотри-ка на свою собственную одежду. — Расхохотавшись, он потянулся к горлу Джон-Тома. Тот начал было отодвигаться, но кролик с ухмылкой от уха до уха продолжил: — Разреши-ка?
Поколебавшись, Джон-Том согласно кивнул. Вроде бы не с чего этому животному вдруг проявлять враждебность к нему.